Припекало солнце. В порту Яффы пахло как и в любом другом: тухлой рыбой, водорослями, смолой, мокрой пенькой. Де Труа зашел в небольшую темноватую харчевню, хотел было потребовать просового пива, но не успел.
Конечно же «другое»! Другой человек! ! Граф де Ридфор, великий магистр ордена тамплиеров. Брат Гийом и его тайный синклит, это еще не весь орден и великий магистр больше, чем кто-либо должен это осознавать. Он не может не хотеть сокрушить власть ордена в ордене и будет чрезвычайно благодарен за помощь в этом деле.
Шевалье вышел из харчевни, от прежней растерянности не осталось и следа. Радовался он не столько тому, что ему кажется удастся спасти свою попорченную шкуру, сколько возможности вернуть тому голубоглазому, самодовольному предателю его подло задуманный удар. Он вспомнил о разговоре над «картою» Палестины и представил себе, как пересказывает его графу де Ридфору, и как глаза у того лезут на лоб.
Немедленно в дорогу, немедленно. Единственное место, где брат Гийом его не ждет, это Иерусалим.
Де Труа быстро поднялся по узкой, пыльной улочке на базарную площадь, пересек ее, направляясь к караван-сараю, возле которого оставил своего коня. Он шел так быстро, что едва успел остановиться, увидев, что возле коновязи, где был привязан его жеребец, стоят два стражника. Они стояли и просто разговаривали. Рядом толклись какие-то люди. Вяло переругивались две женщины. Поварята таскали вязанки хвороста на кухню. Де Труа поплотнее укутал лицо и прошел внутрь двора. Что здесь делают стражники? Может быть и ничего, может быть просто зашли навестить знакомую шлюху. На втором этаже жили две распутные гречанки. Может эти стражники просто ждут своей очереди, но почему именно возле коновязи? Шевалье обежал внимательным взглядом окрестные дома, окна, открытые двери, отметил мысленно каждого из снующих по двору и перед воротами караван-сарая. Кажется ничего подозрительного.
Нет, не стоит этот конь того, чтобы из-за него рисковать. Не стоит! Шевалье неторопливо вышел со двора, даже не покосившись в сторону коновязи. Пусть конь достанется хозяину караван-сарая, зато я не достанусь никому, подумал де Труа, быстрым шагом направляясь к городским воротам. Коня можно будет купить и где-нибудь на вилле в предместье. Дорога на Иерусалим охраняться не будет. Скорей всего. И через два дня история ордена тамплиеров сделает крутой вираж.
Шагов за сто от городских ворот, огибая повозку с фруктами… Короче говоря, ворота были заперты. Это утром-то! Возле них толпилось десятка полтора вооруженных людей, которые с удовольствием предавались прибыльному делу обыска. Гвалт стоял страшный.
Значит труп Гизо уже обнаружен. И не только обнаружен. Уже приняты все необходимые меры.
Де Труа пришлось вернуться в город, на рыночную площадь в толпу поглубже. Он проклинал себя за то, что потащился сам в эту мышеловку, вместо того, чтобы дождаться темноты в лесу. Хотя, с другой стороны, он ведь пробирался в город как раз из соображений безопасности. Здесь легче затеряться.
Шевалье не слишком расстроился. Придется дождаться темноты. Яффа не замок Алейк, ночью выбраться из нее не такая уж неразрешимая проблема. Однако, как быстро все пришло в движение. Еще полдня назад он и подумать не мог, что из всесильного эмиссара ордена храмовников он превратится в обложенного со всех сторон зверя.
Но отчего они уверены, что он все еще здесь? Хотя, пожалуй, подобные строгости распространяются как волны наводнения по всей Палестине. Не такая уж большая сложность, обладая возможностями ордена, отыскать человека со столь запоминающимися чертами лица, как шевалье Реми де Труа. Судя по той энергии с которой предприняты первоначальные меры, ордену желательно остановить брата Реми на самых первых его шагах. В такой ситуации слишком большая роскошь позволить себе бесцельно прошляться по городу целый день в ожидании темноты. Да еще и неизвестно каким образом они станут охранять городские стены ночью. Наверное, строже чем обычно. В распоряжении комтура не может не быть людей опытных в подобных делах.
Стражники не только стояли у ворот и на постоялых дворах, они разгуливали по улицам, вид у них был не слишком озабоченный, но надо думать, что по городу шныряют люди относящиеся к своим обязанностям более ответственно.
Интересно, как им описали того, кого следует искать? Мысль де Труа скакала как обезумевший всадник, он все острее ощущал, что воздух Яффы, это воздух западни. Да, они ищут бородатого урода в одежде латинского рыцаря. Бородатого! Шевалье поискал глазами шатер брадобрея. Если удалить с подбородка эту длинную пегую поросль, это несколько затруднит задачу ловцов. К тому же как-то надо коротать время до вечера.
Лысый, толстый араб посмотрев в лицо Реми де Труа, пожевал сочными губами, брезгливо сказал.
— Прокаженных не бреем.
Де Труа молча отошел.
На городском кладбище он сорвал с себя одежду и старательно превратил ее в лохмотья, облачившись в них, он щедро посыпал себя пылью. От обуви пришлось отказаться совсем. Шевалье прошелся босиком по лужам и ноги покрылись толстой грязной коркой. Труднее всего пришлось, как ни странно, с деньгами. Не исключено, что эти шакалы у ворот захотят обыскать и прокаженного, их не может не удивить наличие у него кошелька с полутысячей цехинов. Деньги пришлось выбросить, кроме дюжины самых мелких монет — надо все же, чтобы стражникам досталось хоть что-нибудь, иначе они могут осерчать. Шевалье спрятал под треснувшей каменной плитою столь обременительное золото, повесил на шею медный колокольчик, купленный в лавке у порта, и побрел к воротам. Ему не пришлось ждать в огромной толпе скопившейся там. Звук маленького колокольчика раздвигал толпу не хуже боевого слона.
Стражники его все же обыскали, брезгливо морщась, нашли монеты и бросили их в горевший тут же костерок для уничтожения заразы. Де Труа попробовал возмущаться, крича проклятия по-арабски и арамейски, пока не получил удар меж лопаток тупым концом копья. С этою печатью он, счастливый, покинул город Яффу.