Сказала она тоскливо.
Нора: Надеюсь, ты не из тех, кто пишет такими фразами?
Дэнни: Боже упаси! Я вообще не пишу.
Нора: А я пишу. И очень даже ничего.
Сообщила она самодовольно.
Нора: Это не самодовольство, а факт.
Дэнни: Ага, значит, когда надо себя похвалить, сгодятся и факты?
Нора закурила новую сигарету. Дэнни решил про себя, что он вышел победителем из этой короткой перепалки, стеба, трепа — не важно, как назвать, но для него сейчас это был необходимый допинг. Он установил контакт с Норой, и, значит, его проблемы стали отчасти ее проблемами. Но раз она не рвет на себе волосы из-за того, что его спутниковая тарелка только что утонула в этом черном вонючем бассейне, — так, может, и пусть себе утонула, невелика печаль? А может, и не было никакой тарелки? Конечно, Дэнни не успел всего этого подумать, но чувствовал он себя уже определенно лучше. Если пять минут назад он достиг счастья первого уровня, то сейчас перескочил прямо на третий. А учитывая, что перед этим на душе у него было гаже некуда, можно сказать, что переход произошел в темпе скоростного подъема, когда лифт за три секунды пролетает два десятка этажей, а желудок подскакивает в грудную клетку.
Дэнни: Тебе нравится работать у Ховарда?
Ховард — гений.
Сказала она… иронически?
При чем тут ирония? Ховард выше любой иронии.
Шутишь?
Нора: Насчет Ховарда? Нет, я серьезно.
Дэнни уставился на нее. Ты веришь в эту галиматью? В его бассейн воображения?
То есть он тебе все объяснил?
Достаточно, чтобы понять, что все это полная лажа. Вообще без телефонов! Бред.
Нора взглянула ему прямо в лицо — кажется, впервые. Ты всегда ему завидовал, да?
Дэнни онемело молчал.
Нора: Я тебя не виню. Просто спрашиваю.
Дэнни: Так. Стоп, стоп! Секундочку. Давай сначала… Говорить отчего-то стало трудно. Слушай, видела бы его подростком, ты б тогда…
Нора: Подростком? А тебе не кажется, что с тех пор многовато времени прошло?
Дэнни чуть не выругался. Но вместо этого медленно вдохнул, выдохнул и спросил: Так Ховард у вас тут вроде гуру?
Знаешь что? Пошел ты на хуй.
Вот и я хотел тебе сказать то же самое.
Так что ж ты стесняешься? Вперед, Дэнни, смелее.
Дэнни: Пожалуйста. Сама пошла на хуй.
Молодец.
Это у нас такой товарищеский матч?
Нора: Да нет. Мы же не товарищи.
Тогда чем мы тут с тобой занимаемся?
Нора встала. Так, выявляем кое-какие разногласия.
Дэнни: Между нами нет разногласий. Мы практически один и тот же человек.
Не пугай меня.
По-моему, я знаю тебя всю жизнь!
Нора: Да, понимаю, но это иллюзия. Обман чувств. Она повернулась, собираясь уходить.
Внутри у Дэнни что-то кольнуло, будто он проглотил скрепку. Ему не хотелось оставаться одному.
Дэнни: Это иллюзия… сказала она жеманно?
Нора: Сказала она прямо.
Даже так? Не угрожающе, часом?
Ты параноик. Равнодушно она это сказала.
Дэнни: Холодно?
Не холодно.
Но и не тепло?
Нора: Во всяком случае, благожелательно.
Правда?
Нора: Все, мне пора. И она ушла.
Через пять минут после Норы ушло и солнце. Оно опустилось за деревья, и в ту же секунду бассейн и все кругом погрузилось во мрак. Перемена была стремительной, как при солнечном затмении. Сменилось освещение, сменилось настроение. И не только из-за того, что все заволокла тень, голубой овал неба сделался вдруг маленьким и далеким, чернота бассейна сгустилась, смолкла мошкара, и солнечное тепло перестало прогревать затылок; но, казалось, сам воздух тут же пропитался мраком. Дэнни в одиночестве сидел на скамейке, подперев подбородок кулаками, и смотрел вдаль. Верхушка башни, торчащая над деревьями, еще подсвечивалась вечерними оранжевыми лучами. Лучше быть сейчас там, подумал Дэнни, смотреть на сумеречные тени с высоты — оттуда, где светло. Да вот, как раз в одном из окон… или нет? Дэнни выпрямился и потер глаза. Кажется, он снова видел ту же девушку. Да. Издали ее черты едва угадывались — но это была она, ее освещенное солнцем лицо, ее золотистые волосы. Постояв немного, девушка отошла от окна.
Пожалуй, самочувствие после перелета еще не пришло в норму, понял Дэнни. Впрочем, поразмыслив немного, он также понял, что за последние полчаса он лишился:
1. спутниковой тарелки;
2. Марты;
3. связи с миром;
4. третьего уровня счастья, только что достигнутого;
5. контакта с Норой, только что установленного;
6. последнего шанса почувствовать себя дома в этом странном месте;
7. последних денег на счету;
8. солнца.
Все это вместе вылилось для Дэнни примерно в такие же ощущения, как если бы ему отрезало разом обе ноги; сидеть на скамье без спинки — да хоть бы и со спинкой — было сейчас выше его сил. Поэтому он улегся прямо на мрамор и, подложив руки под подбородок, стал смотреть на воду. Там, где не было пенистой тины, по поверхности разливалось темное отражение неба и деревьев. По отражению скользили жучки на тонких ножках. Глядя на них, Дэнни начал понемногу отключаться, когда черная гладь вдруг заколыхалась, пошла волнами, и в перевернутой картинке он уловил неясное движение. Шевелиться не хотелось, и Дэнни решил подождать, пока ситуация прояснится сама собой: кто-то подойдет, что-то скажет. Но никто не появился. Дэнни сел, оглядел противоположный край бассейна. Рядом с Медузой, где только что скользнуло неясное отражение, все было тихо. Он обвел глазами кипарисы — не прячется ли кто за деревьями. И пока он всматривался в полумрак в стороне от бассейна, все повторилось снова: у дальнего края бассейна мелькнуло движение, вода всколыхнулась, будто что-то тяжелое упало в нее сверху или, наоборот, поднялось из глубины.