Дэнни: Чем это меня напичкали?
Нора пожала плечами: Вкололи что-то.
Все, что она говорила, попадало сначала в какую-то страшно длинную извилистую трубку, а уже потом, по этой трубке, вливалось в сознание Дэнни. И когда он сам отвечал, ему тоже приходилось дожидаться, пока его ответ по такой же длинной трубке перетечет от его мозга ко рту. Когда слово «вкололи» добралось наконец по длинной-предлинной трубке до мозга Дэнни, он дернулся. И спросил (после очередной долгой паузы): Что вкололи?
Нора: Точно не знаю. Этот доктор говорит на своем тарабарском языке, на котором тут все разговаривают.
Дэнни: А Ховард его понимает?
Нора: Его никто не понимает.
Дэнни кое-как удалось приподняться на локтях. Ты хочешь сказать, что какой-то тарабарский доктор, которого вообще никто не понимает, колет мне неизвестно что?
Нора: Не волнуйся, у Ховарда есть переводчик. Та бабулька, что живет в башне, баронесса.
Она была тут? В этой комнате? Сама мысль об этом показалась Дэнни чудовищной.
Да нет, она не выходит из башни. И внутрь никого не пускает. Ховард с доктором стоят у нее под окном, доктор кричит ей на своем языке снизу вверх, а она потом кричит сверху вниз — передает Ховарду, что он сказал.
Дэнни откинулся на подушке и закрыл глаза. Для него сейчас это было слишком сложно.
Нора вдруг подскочила, засуетилась и начала теребить его одеяло.
Нора: Нет-нет-нет, только не спи! Не спи! Не надо спать! Не спи, слышишь?
Дэнни открыл глаза. Ты что, ненормальная?
Нора посмотрела на часы. Ее руки опять тряслись. Она пошарила у себя на поясе, отстегнула что-то, и Дэнни услышал легкий шорох и потрескивание.
Нора (торопливо, в портативную рацию): Он проснулся. Прием.
Хрип из рации: Сколько уже? Прием.
Нора: Десять минут. Прием.
Хрип из рации: …уже иду.
Нора улыбнулась. Дэнни давно хотел увидеть эту улыбку, которая вмиг сводила на нет и лиловые дреды Норы, и отстраненность, и нелюбовь к фактам, и она сразу же превращалась в милую девочку из хорошей семьи — какой, собственно, и была. Но Дэнни так и не увидел эту улыбку. Его взгляд приклеился к маленькой рации типа уоки-токи, которую Нора держала в руке, — не приклеился даже, а впечатался в нее намертво. Как объяснить, что испытывал Дэнни при виде этой пластмассовой игрушки? Наверно, то же, что участник голодовки, мимо которого пронесли поднос с горячим ростбифом. Или зэк с пожизненным сроком, которому показывают плейбоевскую красотку у шеста. Хотя и эти примеры мало что объясняют, так что попробую лучше описать реакцию Дэнни изнутри. Итак: его рот наполнился слюной, в животе заурчало, к горлу подкатил комок, в носу засвербело, на глазах выступили слезы, а из груди вырвался протяжный стон.
Что? Что?.. Нора суетилась около него, лиловые дреды тревожно подпрыгивали.
Это… Что это? В голове забухали тяжелые глухие удары.
Это? Уоки-токи. Слушай, может, надо вызвать… Потерпи чуть-чуть, сейчас придет Ховард, он…
Какой-то маньяк в голове у Дэнни ломился в запертую дверь, и было ясно, что дверь эта слишком тонкая и долго не выдержит.
Где ты это взяла? Перед ним проплывало то ли воспоминание, то ли видение: он держит такой же маленький пластмассовый аппаратик в руке, говорит в него, и такой же хриплый голос ему отвечает. От этого видения у него отчаянно засосало под ложечкой.
И чем сильнее Дэнни хотел иметь такой же аппарат, тем острее сознавал, что у него его нет.
Нора: Тут у всех есть уоки-токи. Иначе как бы мы отыскивали друг друга в этих…
Маньяк остервенело высаживал дверь, голос Норы тонул в грохоте.
Нора: А тебе Ховард разве не выдал?..
Бух. Ух. Ух. Дверь рухнула, Дэнни отключился.
Эй, слышишь меня? Дэнни. Дэнни!
Дэнни открыл глаза. Сначала он увидел: высоко-высоко над ним висит потолок, поперек потолка черные балки. Потом он заметил висящее гораздо ниже потолка лицо Ховарда.
Ховард: Проснулся, молодец, отлично. Он взглянул на часы. Так, девять сорок восемь. А прошлый раз он сколько продержался? Вопрос был задан кому-то через плечо. Оказалось, Норе.
Нора: Тринадцать минут.
Ты еще тут, дружище?
Дэнни: Тут я.
В Ховарде что-то изменилось — Дэнни не понял, что именно, но он как будто начал больше походить на прежнего Хоуи. Или это Дэнни уже начал привыкать к теперешнему Ховарду.
Ховард (Норе): Ты говорила с ним?
Нора: Так, немного.
Ховард: Ничем его не огорчала, нет?
Нора: Вроде нет. Она отвечала просто и прямо: никакой иронии, никакой двусмыслицы. Будто цветную картинку перевели в черно-белый формат.