- Красотища! – куда она не поворачивалась, там было торжество красок. – Я бы за порчу такой красоты сама покусала!
- А брат Тауш не кусается! – поддела Чиа.
- Куда уж мне темной до милых братцев.
Девочка ловко, по только ей ведомой дорожке, пробралась к стене. Томка, как слон в посудной лавке, последовала за ней, но, как ни старалась, пару раз услышала хруст ломающихся цветочных стебельков.
- Не кусается? Это хорошо! – крадясь по плотному цветочному ковру, бурчала Тома. - Еще бы палку забыл по дороге.
Вьющийся куст имел ползущие тонкие стволы, оглядывая которые, высоко от земли заметила сиротливые колючки. Потрясла заросли, но ни один плод не соизволил свалиться. Пришлось подсадить Чиа. Та, обмотав руку платком, сорвала его и протянула Томе. Многочисленные тонкие, короткие колючки, как у кактуса, укололи руку.
- Глянь! И этот надкусанный! – возмутилась Тамара. - Оно точно не сладкое внутри? Может ты пробовала недозревший плод?
- Других не было.
Тома скептично посмотрела на колючую грушу. А потом оглянулась вокруг, ища взглядом, обо что бы ее расколоть.
- Даже не смей! – раздался возмущенный мужской голос. – Четыре штаха осталось, и те съесть хотят!
- Ну, надо же оценить, чего вас лишают!
- Меня много чего лишают! И все твои воспитанники!
- Надеюсь, что я достаточно хорошо готовлю, чтобы они перестали обдирать ваш сад.
- Так это ты их сегодня грызунами кормила? – от возмущения голос Тауша стал писклявым. - О, Боги, Боги! Теперь они как гусеницы, все подчистую сгрызут! Но ныне их и понять можно. Я бы тоже предпочел траву, чем твою стряпню! Ладно, пусть поедают, не изверг же я, голодных детей последней радости лишать!
- А они съели. Даже добавки просили! – возмутилась, задетая за живое, Тома.
От ее слов мужчина схватился за сердце.
- Боги! До чего отроков довел! Пожалел травы, а они согласны безропотно мерзких тварей есть! – в его голосе и лице появилось столь глубокое раскаяние, что Томка растерялась: обижаться, плакать ей или смеяться.
- Чудесно, я им так и передам: вы - добрый человек, разрешили съесть все!
Мужчина онемел.
- Не - не – не! – раздалось спешное, возмущенно брюзжание. - Так от моего лечебного огорода ничего не останется. Еще отравиться могут! Это ваше страшилище может штах сожрать и невредимым оставаться, а дети…
- Невредимым? – переспросила взволнованная Тамара. – Чиа, давно гадость ела?
- У-утром! – заикаясь, ответила девочка.
- Ма-ма! – теперь Томка схватилась за сердце. – Она съела! Что делать? Что теперь делать?!
- Ничего. Воды больше пить. Хоть мучиться не будет от … - он не успел договорить, потому что перепуганная Тамара метнулась к нему, вцепилась в грудки туники и начала потряхивать: - Сделайте! Сделайте что-нибудь! Она юна, ей еще рано умирать…
Потрясенный Тауш молчал, и она стала трясти сильнее, пытаясь вытряхнуть из него если не обещание спасения, так хотя бы душу.
Очнулась, когда кто-то с силой стал ее оттаскивать от него.
- Успокойся! Успокойся! Ничего ужасного не случится, если только её будет тошнить пару дней… – постепенно слова дошли до Томки, и она разжала пальцы, но растрепанная Пена продолжала тянуть за рукав, стараясь отвести ее подальше от бородатого брата. - Ты не дослушала Тауша!
- Угу, – поддакнул Млоас за спиной сестры, за что получил от нее тычок локтем в живот.
- Не умничай! – сердито осадила она.
- Не могу, – прохрипел он, согнувшись пополам. - В кои-то веки хоть в чем-то прав. От гордости кричать хочется.
- Сейчас покричишь у меня! – шикнула она и прищурила глаза. – Я с тобой еще не разобралась!
- Держите себя в руках! – подал голос пострадавший. – Стоило двух темных впустить в крепость, тотчас всё наперекосяк пошло. Я буду ходатайствовать старшим! Нельзя же так измываться над детьми!
- Да они-то как раз довольны. Уже очередь выстраивается, чтобы отведать ее мышей.
- А завтра, возможно, я еще пауков настряпаю! – ехидно вклинилась Томка.
Все замерли.
- А где их столько наловишь? – искренне полюбопытствовал Млоас. – Если каждому по одному, не наесться же?
По его лицу было не понятно, поверил он в шутку или нет.
- Всю ночь ловить буду! – продолжала язвить Тамара. – Как стемнеет, сразу на охоту.