Сбоку раздалось обращающее внимание покашливание.
- Вот уж не думал, что без грамоты мои знания и опыт стали меньше! – обиделся брат Тауш.
- Вы Брат, заслуживший уважение, никто даже не усомнится в ваших знаниях, а как докажет она?
- Радует, что я уже не вызываю у тебя сомнений, – усмехнулся мужчина. – Ладно, я могу дать бумажку, что сия девица научилась тому-то и тому-то, и теперь может служить младшим садовником.
- Почему младшим? – робко, но с намеком поинтересовалась Тамара.
- После трех оборотов старательного обучения станет садовником.
- Ух, ты, ух, ты! - заголосила радостная Чиа.
Томка призадумалась. Брат, заметив ее нахмуренное лицо, ухмыльнулся:
- Могу выдать грамоту учебного заведения.
- Точно?! – с недоверие переспросила Тома.
- Да. Я там наставник.
- Правда?! – теперь с восторгом завопила Тамара. У нее аж от души отлегло, ведь она уже собиралась писать жалобное письма Та. – Чудесно! Вы меня так обрадовали, что Чиа сможет заниматься тем, что ей нравится.
- К чему такие волнения? Чиа - умная девочка.
- Ее родственницы просили присматривать за ней, вот я и пытаюсь, но пока выходит не совсем так, как хотелось.
- М-м! – промычал мужчина. - Тогда следовало бы присмотреться к страшилищу. Не нравится он мне.
- Из-за штаха или вообще?
- Вообще бы следовало присматривать за ними в оба глаза, – многозначительно произнес Брат.
Огорошенная Томка разогнулась, посмотрела на Тауша, покрасневшую Чиа, повернулась на звук шелестящих листьев, где спасался бегством питекантроп.
- Значит, вот как?! – прошипела Тома, двигаясь к шелестящим веткам.
Она еще вчера заметила, что Сахатес крутится слишком близко от девочки, нарушая дозволенное личное пространство, манипулирует ей и пудрит мозги своей обманчивой беззащитностью.
- Ну, попадись мне, мерзавец!
- Он хороший! Он добрый! – рыдая, заголосила подружка.
- Это ты у меня хорошая, добрая, и ничего плохого не думала. А он – недобрый и нехороший! Расчетливый ушлый мерзавец. Ну-ка, поди сюда, хочу выслушать твои объяснения!
В дальних кустах вновь зашуршало, указывая на поспешное бегство. Тогда Томка подняла мелкий камешек и швырнула на звук.
- Кхрю-у! – раздался недовольный, полный возмущения визг.
- Поди сюда, подлая скотина! – она двинулась на полный негодования визг.
Из кустов высунулся широкий нос-пятак.
- Ты, развратный паскудник, к девочке пристаешь?!
Наглая морда невозмутимо захлопала глазами, изображая оскорбленную гордость и возмущение.
- Ты себя видел, красавец?!
В ответ на язвительное замечание раздалось рычание.
- Знаешь, что братья с таким как ты сделают? Особенно один из них, а? – их взгляды встретились. – Чик-чик! – Тома изобразила пальцами ножницы. – И хоть сутками будьте вместе!
Рычание прекратилось, но глаза, полные ненависти, не мигая, смотрели на Томку.
- Можешь злиться, но я желаю, чтобы твои богатства остались при тебе, а Чиа - хорошей, непорочной девочкой. Понял?!
Поругавшись с Сахой, Тома взялась за воспитание подружки, но вразумление юной особы шло плохо. Упрямая девчонка молчала, и вела себя так, будто ее тут нет. А Тамара переживала, потому что воображение рисовало ужасающую картину, как Чиа приедет домой с рыженьким малышом, с пятачком вместо носа.
И ведь про скромность и воздержание до брака не поумничаешь, сама не ангел.
- Чиа, пойми, я сержусь не на тебя, а на него. Ты очень милая девочка, а мужчины любят садиться таким на шею.
- Я его не подниму!
- Ты и штаны не умела шить, а научилась. Это и есть начало. Усядется на твою хрупкую шейку, и не заметишь.
- Он беззащитный зверь, которому одиноко! – расплакалась девочка.
Томка растерялась еще больше. Стало понятно, что Чиа испытывает жалость и заботу к рыжему скоту, который благодарностью и благородством не отличается и принимает доброту как должное.
- Он не зверь, он мужчина! Молодой мужчина, жаждущий девичьего внимания. Ты стремишься заботиться о нем, а он к другому.
- К чему? – спросила заинтересованно она.
Неподалеку хмыкнул Тауш.
- Ох! – тяжело выдохнула Тамара: пришло время объяснять.
Начала рассказ с того, как в растущем теле начинает быстрее течь кровь и появляются желания быть с противоположным полом.
Где-то рядом вновь раздался ироничный смешок брата Тауша. Тома рассердилась.
- А брат Тауш не даст солгать и подтвердит мой рассказ, так ведь?! – громко поддела она, и насмешки сразу же прекратились.