- Что в склянке?
- Уксус, мед, молотые орехи, сок и масло помоа, ягоды…
- Что-нибудь ядовитое?
- Нет! – возмутилась Тома.
Долон, щурясь, сосредоточенно смотрел сквозь нее. Подозрительность мелькнула в его глазах, потом сменилась яростью. Ложка выпала из руки, но он не обратил внимания.
- Мне надо идти, – резко бросил, поднимаясь из-за стола.
Ло ушел, даже не попрощавшись, оставив Томку одну за огромным обеденным столом с недоеденной кашей, откусанной лепешкой и нетронутой чашкой с отваром.
- Поймали! – неожиданно над ухом раздался звонкий мальчишеский голос.
Тамара дернулась:
- Кого! Где?
- Кота, который штах грыз! – гордо ответил Маасас, выпятив грудь колесом.
- Кота?
- Угу, а кто еще мог залезть за тонкие лозы? Приходим утром, а он в силки угодил! Рычит, шипит, веревку грызет...
- Сбежать хотел, но мы не дали, – встрял в рассказ Палаис. – Я позвал Брата Тауша. Видела бы ты его лицо, когда он увидел зверюгу. До сих пор сидит и думает, как кошак колючки грыз!
- А, кстати, действительно, как? – спросила Хелла, ходившая за ними хвостиком.
- Глупая ты! У штаха колючки короткие, клыки длинные, он потихоньку отгрызал мякоть.
- Не верю! – заявила девочка.
- А залезь на стену, разыщи штах и дай коту, он покажет.
- Ага, мне потом Брат Тауш покажет, какие розги получаются из его кустов.
- Кот тебе представление, ты ему, и вы квиты!
- Сами показывайте!
- И что с котом? – полюбопытствовала Тамара.
- Что с ним станется-то? Живой.
- Брат Тауш поворчал, поругался…
- Помахал плетью под носом…
- И отпустил! – наперебой рассказывали отроки.
- Разве кот перестанет грызть его плоды?
- Неа, зато Брат Тауш перестанет злиться на нас, тебя и то страшилище. А он действительно был человеком?
- Да.
- Правда? – хором переспросили дети. – А как стал таким уродом?
- Спросите у Брата Долона, он с удовольствием расскажет… - обещая, что Ло обязательно расскажет поучительную историю, а она в честь охотничьего подвига испечет кошачьи мордочки, Томка угомонила отроков и побежала на кухню, раскладывать порции.
Тревога и ожидание скорых неприятностей изводили. Из рук все валилось, дела не спорились. Послушники, заметив ее состояние, пытались шутить, но быстро сдались.
- Ешьте, - попыталась приободрить детей Тамара, понимая, что невольно испортила им настроение. Халла подняла глаза от тарелки и грустно посмотрела на нее.
- Ну, что ты? – она ласково погладили рыжие волосы девочки.
- Из-за Совета беспокоитесь? – спросил Хелл.
Томка ответила вздохом.
- Сегодня все встревожены, суетятся, нас не замечают. Даже вы.
- И мне тревожно, – попыталась объясниться Тома.
- Почему? Вы же не Сестра?
- Потому что к ней приходит трапезничать Брат Долон, – громко ответил кто-то из детей, сидящих на другом конце стола.
- Ну и что? Если ему пришлось по вкусу, как она стряпает… - заступился Хелл.
- Скудоумный, дело не в стряпне! – многозначительно добавил высокий темноволосый отрок, который раньше почти всегда молчал.
Дети подняли головы и уставились на смутившуюся Томку.
- И правда, говорят, он взял над ней покровительство! – вспомнила старшая послушница слухи.
- Как это мечтательно! – пропищала Халла.
- Эх, глупые девчонки! – рассердился Хелл. – Она темная!
- Ах! – раздались удивленные детские голоса.
- Как трогательно. Запретно и трогательно! - теперь старшая отроковица томно закатила глаза.
- Э-эй, потише! – окликнула Тамара. - Иначе скажут, что я на вас дурно влияю.
- Уже повлияла, разве не видно? – отозвался Палаис. – Ты теперь для них страдалица, как Светлая Эйва, что ради любви к Вайяну терпела испытания.
- Спасибо, утешил, – огрызнулась Томка.
Сравнение с местной мученицей накануне важного Совета оптимизма не прибавило. Проходя мимо широкоплечего старшего отрока, разносчика сплетен, намекнувшего, что дело не в обеде, больно дернула его за косицу.
- Ай! – крикнул он и схватился за голову.
- Язык твой – враг твой! – прошипела Томка и, небрежно перебросив черную косу через плечо, гордо удалилась на кухню.
«У, маленькие засранцы! Слухи распускают!» - в раздражении она вывалила тесто на муку и начала раскатывать. Однако, как только начала раскладывать рыбную начинку, подлетела запыхавшаяся Маена и, схватив за руку, потянула за собой:
- Тебя ждут! Скорее!
- У меня руки грязные!