Ло рассмеялся.
- Я буду тосковать по тебе.
Смех стал громче и довольнее. Злые глазища радовались.
- Ты сейчас не такой…
Широкая улыбка озарила мужское лицо.
- Боиш-шс-ся? – гримаса стала отвратительно-пугающей.
- Непривычно. Это из-за тех колец?
- Нет. Я с-сам т-хакой, – Ло навис над ней.
Тамара, стараясь унять в ногах дрожь, подняла его руку и потерлась о нее щекой.
- Хотел напугать?
- Нет-т. Но уд-далос-сь.
- Глупый. Я старухи боюсь. И за тебя волнуюсь, – она посмотрела в его прищуренные глаза исподлобья и улыбнулась краями губ.
«Меня на слабо не возьмешь!» - читалось в ее усмешке.
- Т-хы мне пхо нрав-ву.
- Всего-то? Я надеялась на большее.
- Д-дерс-зиш-шь?
- Задираю. Будешь скучать по мне?
- Глупхый вопрос-с, – он склонился ближе. – Поспхешим, – довольно хмыкнув, отстранился и потянул за собой.
- Теперь так и будешь разговаривать?
- Нет-т. Нат-тяни капхюшон! – приказал он, увлекая дальше, вглубь темноты.
- Я вещи не взяла. Как же я буду в городе?
- Пхозабочус-сь. Принес-су. Но с-содерш-шимым бханок не пхользуйс-ся. Опхас-сно.
До Томы стала доходить грозившая опасность. Романтикой совсем не пахло, только огромными неприятностями. Она тяжело вздохнула и почувствовала, как Ло крепче сжал руку, почти до боли.
Перед тем как выйти из темноты, снова натянул Томе на глаза капюшон, желая скрыть дорогу. Свернув еще несколько раз, вышли в узкий, совершенно неприметный тупик, один в один похожий на множество других, разбросанных по крепости. И лишь спускаясь по ступеням крутой винтовой лестницы, когда отпала необходимость таить дорогу, забрал плащ и накинул на себя.
Миновав несколько дверей, вышли в знакомый небольшой дворик и широким воротами, за которыми находился лифт.
Встав на лебедку, Ло показал привратнику висевший на шее блестящий медальон и быстро спрятал.
Заскрежетали цепи, началось движение вниз.
- Тебя за это заточат? - с тревогой спросила Томка.
- Они с-снают. Дхумай о сепе.
- Это надолго?
- Не спрашифай. Черес дфе сетьмицы я приду, – на свежем воздухе он стал говорить лучше. Постепенно шипение исчезало, и голос становился обычным, однако Ло старался не поворачиваться к ней лицом.
- Покажись.
- Ис-спугаеш-шься.
- Ага, спрыгну, – съязвила Тамара. – Показывайся.
Когда повернулся, злость и хитрость исчезли с его лица, но странная зелено-оранжевая радужка глаз еще осталась.
- Так ты еще и зеленоглазый? – улыбнулась она.
- Рат-т, что тебе нравитцса.
- А хвост у тебя не вырос, случаем?
Он покосился на нее.
- Если только ф размере, но не хвос-ст, – оценив ее заинтересованный взгляд, пробурчал: - Нет, не покашу. Не время, и не место.
- Знаю. Но лучше шутить, чем лить слезы.
Грустная Тома с тоской взирала вдаль. Долон же смотрел в другую сторону.
Он не спешил утешать, потому на второй лебедке она стояла совсем понурая и с каждой минутой раскисала все больше.
На третьей уже, не таясь, стала шмыгать носом. Богатая фантазия рисовала печальную картину: ожидание, затянувшееся на года. И вообще, себя было жалко. В мышином платье, с руками, перепачканными засохшим тестом… Оглядывая ладони, она громко всхлипнула. Сработало!
Ло обернулся и, потянув за перепачканную, пахнущую рыбой, руку, придвинул к себе.
- С-смотри, – достал из-под туники крохотную глиняную фигурку человечка. – Ба с-слепила перед тем как уйти, – он помолчал. – Сказала, ш-што это она. Ш-што вложила помыслы обо мне, ш-штобы мне не было с-совсем тос-скливо. Теперь он тфой. Она и я будем думать о тепе.
Тронутая Томка поджала губы и повисла у него на шее.
- Да пусть у тебя хоть хвост вырастет и язык раздвоится, мне все равно!
- Не долшны, вроде бы, – улыбнулся Ло, и на щеках появились милые ямочки.
Тома взглянула на него и удивилась:
- Они снова карие! Так быстро?!
- Аха, мы – Братья Ордена - такие.
- Ну-ну! Все лучшее Братьям, а на Сестрах Боги отдохнули?
- Пене тоже что-то перепхало.
- Но на одной отдохнули. Наверно, спали, когда родилась.
Долон не хотел говорить о Бокасе, не хотел раздражаться, чтобы не пугать Тамаа. Появиться перед ней, не выйдя из карающей ипостаси сонного стража, было неразумной глупостью, но он боялся опоздать. Совет должен начаться совсем скоро. Когда повесил человека Тамаа на шею, она сжала подарок в кулаке.
- Я тоже буду думать о тебе!
- Пойдем, надо найти тепе дом…
***
В круглом зале на расставленных полукругом в несколько рядов скамьях рассаживались люди: Старшие, Созерцатели, Братья и Сестры, достойные уважения или вытянувшие жребием возможность посетить собрание. Встревоженные тяжелым состоянием главы, они пришли раньше назначенного времени, чтобы узнать, изменилось ли что-нибудь за сутки, однако угрюмые, мрачные лица Старших заставляли сердца биться чаще в ожидании дурной вести.