«Если все пойдет как надо, неприятность обернется успехом. Я никому ничего не забыла».
- А где он?
- Как оживился! - поддела сестра. - Тебя проводят. Все, как ты любишь: почки, листья и загадка! Развлекайся и ко мне не лезь.
На том и расстались.
Альгиз злился и сокрушался о потере доброго имени ровно до того мгновения, как увидел несуразного страшилу с широким, похожим на пятак носом, ушлыми глазками, огромными ушами, длинными жилистыми, доходившими едва ли не до колен, руками и чумазыми босыми ногами, торчавшими из-под широких штанин, державшихся на выступающем пузе, покрытом густыми рыжими волосами.
- У-у?! – грубо рявкнул Саха заметив, как незнакомец с диким любопытством его разглядывает.
- Какой раскрасавец! Вот это страхомордец! – восторженно затянул Альгиз, обходя Сахатеса по кругу, но едва заметив, как кожаное ведро подозрительно закачалось в длинных руках страшилища, отступил назад. Маленький уродец доходил лишь до плеча, но учитывая длину его конечностей, вполне можно было получить ведерком по голове, что не смертельно, но унизительно.
- Хьюшенька, тихо! – раздался детский голос, и из-за дерева выскочила смуглая девица-подросток с длинными косами.
- Ой, кто вы? – выпалила она. – Я вас не знаю.
- И я тебя тоже. Ты кто?
- Чиа. Я за садом помогаю ухаживать Брату Таушу и за Хьюшей смотрю. Он добрый, только не любит, когда его разглядывают. Смущается.
- У-у! – страшила вновь угрожающе взвыл.
- Идем, идем, – поторопила девочка. – Поможешь полить?
Чудище засопело, вытерло мохнатой лапой безобразный нос и, переваливаясь, побрело следом за ней.
Постоям мгновение, Альгиз двинулся за ними.
- Давно за ним смотришь?
- Почти с появления в нашем городе, но приручала его Тамаа.
- А где она?
- У-а-а! – взревел уродец.
- Ну, тише, тише! – Чиа заботливо погладила по мохнатому плечу. – Знаешь же сам, так надо.
Альгиз прислонился к дереву и с интересом наблюдал, как чудище подтянуло несуразными лапами штаны, фыркнуло и начало дергать траву и сорняки.
- Какой помощник, – съязвил он.
- Хороший! – возразила девочка, уловив в словах незнакомого мужчины подвох. – Если бы не он, ни за что бы не успела сделать все необходимое.
- Не обижает тебя?
- Почти нет. Если только иногда, но не сильно, – Альгиз заметил, как Чиа подняла глаза и пристально посмотрела на урода, который ссутулился и недовольно зафыркал. Потом встал, схватил брошенное ранее ведро и пошел прочь.
- Обидчивый?
- Еще какой.
- И как с ним справляешься?
- Молчанием. Делаю вид, что не вижу и не слышу. Ему скучно, поэтому очень действенно.
- А не боишься его?
- Уже нет. Хьюша добрый.
- Он же воришка.
- Был, – отчеканила девочка. – Еще он самолюбивый, задиристый, вредный, иногда жадный, но все равно добрый, – и недоверчиво покосилась.
- Жалеешь?
- Да.
- Я - Брат Альгиз. Ты послушница?
- Нет. Я тут случайно. Спросите у Брата Тауша, он расскажет.
- А ты сама?
- Не хочу, – отрезала упрямица и сосредоточилась на вырывании сорняков, всем своим видом демонстрируя, что более не желает говорить.
Любопытство незнакомого мужчины, внимательно разглядывающего Саху, встревожило Чиа. Сахатес тяжело переживал расставание с Тамаа, не хватало еще, чтобы и ее выставили вон.
«Хьюша же останется совсем один!» - ужаснулась она, вглядываясь в знакомую нелепую фигуру.
Когда завершали помогать в саду, Брат Тауш любезно угощал пирожками в награду за старание. И в сумерках, перед тем как Саху запереть в хлеве, садились на скамейку и, не спеша, ели угощение.
Что Сахатес неплохой, Чиа решила, случайно увидев, как он гладил кота, разлегшегося на мохнатых, тощих коленях. Саха сопел, а зверь урчал. Это показалось таким милым, и с тех пор она старалась отдавать один свой пирожок, понимая, что ему всегда хочется кушать. Вначале он радовался и быстро съедал, а потом стал отказываться. В итоге они стали делить сладость пополам и съедали вместе.
Брат Тауш грозил пальцем, но ничего не говорил против. После того, как Саха начал помогать, перестал раздражаться на него и относился более благосклонно.
Трогательная забота отроковицы о страшилище тронула Альгиза, и он покидал сад задумчивым. Да и сам страшила тоже впечатлил. Захотелось разобраться, что произошло, и как произошедшее можно поправить. Засев в здешней библиотеке, он принялся размышлять о причинах странной метаморфозы.