«Если уж темная и обряд пережила, может и в правду волей Богов случилось чудо? – по-иному он никак не мог объяснить произошедшее.
Он не собирался вести воспитательные беседы с Долоном, ему было просто интересно взглянуть на пигалицу и убедиться своими глазами, что ей была дарована божественная милость. Против воли Богов он не собирался идти. Горький урок усмирил гордыню.
Глава 14
Под покровом ночи Долон и Тома покинули сад и в молчании, подавленные шагали к Цитадели. Пока Бокаса не найдена, дорога в город для нее закрыта, а нормально помыться и привести себя в порядок в хлеве невозможно, потому пришлось возвращаться в крепостную комнатушку.
Вышли ночью, чтобы не привлекать внимания, ведь о Томке только и говорили. Мало того, что она раздалась в плечах, бедрах, груди, ее кожа побелела, глаза стали светлыми, еще и черты лица переменились, став миловиднее. К темным в Ордене относились с большой подозрительностью, а тут на одну из них обрушилась благодать Богов. Как такое возможно? Сколько слухов!
Еще одной проблемой стала одежда, ставшая неожиданно малой. Если бы не доброта Кинпасы, Тамаре пришлось бы обернуться в простыню, однако безразмерное платье с чужого плеча тоже не красило. Тома спиной ощущала, как бредущий позади Ло разглядывает ее фигуру.
«А вдруг ему нравятся щепочки, тоненькие и гибкие, как веточки?» - испугалась она и обернулась.
Когда Тамаа с интересом посмотрела на него, Ло перестал хмуриться, но удрученность на лице осталась.
- Тоненькой мне уже не быть, - огорошила она его.
- Почему? – он вообще не понял, к чему Тамаа это сказала.
- Потому что это, - Тамара натянула ткань на выступающей груди, - не исчезнет, и это, - собрала ткань юбки, указывая на бедра, - тоже.
Не дожидаясь ответа, гордо выпрямилась, расправила плечи и зашагала вперед.
«А что я буду носить? - встрепенулась от волнения. – Все, что накопила непосильным трудом и прикупила, все теперь мало!»
- О, Боги! – жалобно вымолвила она и тяжко вздохнула.
- В чем дело?
- Надеть нечего. Все мало. Все, что куплено, не налезет. Если только срочно перешивать, но по цвету не подойдет. Гадство! – жаловалась угрюмая Томка. На ее лице с поджатыми губами отобразилось такое страдание, что Ло чуть не расхохотался.
«Нашла беду», - усмехнулся он, но пообещал:
- Куплю.
Тома резко обернулась и оказалась с Долоном нос к носу:
- Жалеешь меня? – она пытливо вглядывалась в его глаза. В вопросе были и намек, и любопытство, и что-то еще.
- Не до такой степени, чтобы рыдать! – с вызовом ответил Ло, испытывавший неловкость, что Тамаа видела его плачущим и слабым.
- Это радует. Не люблю вызывать жалость, – она гордо вскинула голову.
- Я тоже, – он приосанился.
- Хоть что-то нас объединяет, – усмехнулась Тамара, выдерживая цепкий взгляд Брата.
Оба почувствовали, что-то пошло не так.
- Ты ненавидишь меня?
Томка чуть сразу не выкрикнула: «Нет!», едва сдержалась.
- Нет, – задумчиво ответила она. – Скорее чувствую обиду. Страх перед будущим, ведь подобное может повториться. Вместо Бокасы может появиться кто-то другой. Я боюсь. Боюсь снова остаться одной, ведь такой меня никто не узнает. Не представляю, как объяснить Чиа, что я – это я. Даже ты сомневаешься в этом. Нам бы поговорить, но не сейчас. Нам нужно время, чтобы подумать.
Тамара взяла себя в руки и говорила спокойно и рассудительно. Долон молчал и слушал.
- У тебя голос изменился, - невпопад заметил он.
- И не только голос. Посмотри на меня. Ты любил Тамаа, ту, другую. А теперь перед тобой стою я – Тамара, – она вздохнула. – Не хочу говорить сейчас. Пойдем.
Она боялась расплакаться.
В комнате стало только хуже. Поставив стул у окна, села и стала смотреть на ночное небо.
Когда за дверью послышалась возня, испуганно обернулась. Оказалось, это Долон принес воды. Он стоял у двери и ждал, что она скажет.
- Заноси, если принес, – милостиво позволила Тома. – Но мне бы больше воды. Я грязная, как…
Под взглядом Долона запнулась.
- Неси еще…
Отмывалась долго и тщательно, а потом, обмотавшись простыней, начала перебирать вещи.
С каждой примеркой Томка зверела больше и теряла спокойствие. Все! Все не подходило! Хотя нет, серый балахон и тощими кружавчиками, подаренный Долоном, подошел. Тяжело вздохнув, Тома надела его.
С обувью было хуже.
Томка ругалась, не выбирая слов. А кто поймет здесь ее матерный? Под конец разошлась и даже топнула от расстройства ногой.