- Долго ждать придется, - прервала Тома его словесный поток извинений. – Мне совершенно нечего надеть. Если только вот это, – она нагнулась, подхватила платье необъятной Кинпасы и растянула в широко разведенных руках.
На Альгиза наряд произвел неизгладимое впечатление.
- Вкусы бывают разные… - задумчиво произнес он.
- Это не мой вкус. Мой – это вот это! – она потрясла аккуратной, нарядной туничкой, которая теперь даже не сходилась на ее впечатляющей груди. – Но как видите, оно больше не подходит!
- И что делать? – растерялся мужчина.
- А ничего, шить, - Тамара кивнула головой на платье. – Но я скорее в обморок упаду от голода, чем дошью его. Может быть сжалитесь над мной голодной, принесете из трапезной кусочек пирога?
- Конечно, конечно!
- Только не говорите поварихам, что для меня, иначе они решат пошутить: изрядно посолят или еще чего сотворят.
Не говоря больше ни слова, гость выскользнул за дверь. А когда спустя пол оборота вернулся, Томка, как голодная зверушка, набросилась на ароматный пирог и ела с таким удовольствием и радостью, что Альгиз растерялся.
- Вас не кормят?
- Сегодня забыли покормить. Наверно, за скверное поведение. Кабы не ваша безмерная доброта, умерла бы, если не от опыта, так с голода, - не переставая жевать, подкалывала Тамара.
Альгиз виновато покосился на нее.
- Мне очень жаль, что так вышло. И лишь одно утешает, вы стали такой…
- Красивой? Это да, хоть какое-то утешение после мучительной, нестерпимой чесотки, когда раздираешь себя до крови, и безмерно потраченные силы!
Понятие «нервы» в это мире не знали, но понятие «силы» по Томкиному мнению весьма подходило.
- Что я могу для вас, леса, сделать?
- Забыть про опыты со мной и еще кормить. Иногда.
- Обещаю!
На том и поладили.
К вечеру Томка дошила наряд. Поясница и попа болели, зато результат впечатлил. Если платье подпоясать ремешком или пояском, выходило простенько и мило. От того к появлению Долона она немного подобрела.
- Хорошо сшила, – заверил Ло, оглядывая ее.
- Сшила бы лучше, если бы не была голодной, - обиженно проворчала она.
- Почему голодной? – не понял Брат. – Я просил Пену позаботиться о тебе.
- Она была очень занята! – Томка еле сдерживалась, чтобы не нагрубить. Не защитил, чуть не убил, теперь еще и кормить забывает. – И ты, наверно, был очень занят, если не подумал обо мне. Я даже выйти не могла!
Тамаа с убитым видом косилась в окно, всем видом показывая, как сильно обиделась.
- Думал, - Долон протянул сверток, перевязанной ленточкой.
Несколько мгновений поизображав равнодушие, Томка схватила упаковку и принялась развязывать шнурок.
Простые, скромные платья из хорошей ткани порадовали, но оценив фасон, она поняла, что декольте Ло не нравится. Длинные широкие рукава, вырез по самое горло, длинна до пят, а еще хорошая ширина, чтобы было меньше сообразна от ее фигуры.
«А что от мужика еще ожидать?»
- Достойные платья, - подытожила Тамара.
- Не нравятся? - он пристально посмотрел на нее.
- Ну, что ты? Всегда мечтала о таких.
Ответ Долону показался с подвохом.
- А о каких еще мечтала?
Тома поняла, что если огрызнется, снова поругаются.
- Именно о таких!
Ло, заметив гневный блеск ее глаз, начал хмуриться, и Томка поспешила пояснить.
- Если бы Брат Альгиз не принес пирога, просидела весь день голодная, без капельки воды, а ведь мне даже выйти не в чем. Да и можно ли мне выходить? - а чтобы окончательно разжалобить Долона, опустила глаза и изобразила полное смирение и покорность.
- Жди, - бросил он и ушел.
Оставшись одна, Тамара начала примерять обновы. Придраться было не к чему, но ей так хотелось чего-то более яркого, да хотя бы с большим декольте, чтобы все видели ее красоту, а он подобрал такое, чтобы скрывать от чужих глаз.
- Ладно, ладно. Вот выберусь отсюда, найду работу и куплю себе то, что захочу, - с грустью подумала она. – Осталось только выбраться, узнать, что умею и найти работу! Какая мелочь!
Долон вернулся сердитым.
- Пена была занята и просила принести Иву, а она…
- А она решила сделать маленькую пакость?
- Да. Завтра сама будет сидеть голодная!
- Не надо. Отольются ей еще мои слезки.
- Это как?
- Так. Вот появится у нее кто-то такой же нестерпимый, как она сама, тогда и поймет, каково это, сносить ее выходки. А так, хоть на два дня ее голодной оставь, из упрямства будет продолжать вредничать.