Вдобавок, как будто ненароком, в саду стала мелькать Ивая. С первой «случайной» встречи, Томка поняла, что скандал с Долоном будет, потому что сестрица обязательно в деталях расскажет, как Брат Альгиз не сводил с нее глаз. Теперь разговаривать с Млоасом или кем-то другим точно не имело смысла. Любой ее порыв воспримут как попытку оправдаться, а Тома не желала ни оправдываться, ни объясняться, потому что ничего дурного не совершила. С каждым днем настроение становилось хуже.
«Может, засранка уже донесла Ло, и он дуется?» - размышляла Тамара под настойчивый бубнеж Альгиза, с восторгом рассказывающего ей материал природоведения за 4 класс.
- Звезды закрываю свет светила… - краем уха уловила Тома, и ей страстно хотелось закрыть ему рот.
- Брат Альгиз, я знаю, от чего бывает и день, можете не…
- Откуда? – ошеломленно воскликнул высокий мужчина, не отходящий от нее ни на шаг. Читали сборник трудов?!
- Увы, я читаю плохо, - огрызнулась Томка. Местный алфавит она знала, не хватало лишь практики. А ответила так, желая разочаровать Брата.
- Я научу! - не задумываясь, пообещал он.
И Тома поняла, даже метлой Альгиза не выгнать.
***
Выискивая Бокасу, Долон следил и за ее братом, потому о попытках Альгиза обратить на себя внимание Тамаа знал с первого дня. До этого искренне верил, что он - сдержанный, хладнокровный, владеющий собой мужчина, но стоило вспыхнуть искре ревности, от былого спокойствия не осталось и следа. Когда в соцерцании промелькнуло, как Альигз тайком глазеет на поясницу Тамаа, ее губы, шею, вздымающуюся грудь, скрытую под тканью широкого платья, от ярости сбилось дыхание и забурлила кровь.
«О, да! Только завлекательного платья не хватает, чтобы идиота совсем свести с ума… - бесился Ло. Его подмывало явиться и заявить права на Тамаа, в конце концов, кулаками доказать, кто из них предпочтительнее для нее, но после трудных, мучительных раздумий передумал. – Темную можно узнать только по поступкам. Пусть покажет себя. Если не устоит, разговор будет иной, но все равно будет моя».
Глазами Альгиза он видел Тамаа другой, какой не знал, и обида начинала изводить его:
«От чего со мной она не такая?! Почему скрывает знания, таится?»
Как бы она не подшучивала над Альгизом, не пыталась поставить в неудобное положение, Долону казалось, что Тамаа это делает нарочно, чтобы обратить на себя внимание Брата из северной крепости.
Ло знал, женщинам и девицам приятно внимание, нравится смотреть, как их добиваются, и считал, что Тамаа делает все, чтобы его раздразнить, заставить ревновать и показать, что теперь мужчины у ее ног. У него пропал аппетит, все раздражало. Хотел скорее увидеть ее, но зачатки обиды и подозрения заставили затаиться, как паука в норе, и выжидать, когда она сделает нечто, что позволило бы уличить ее в лицемерии. И в то же время, он боялся этого. Думая о Тамаа и Альгизе, не мог сосредоточиться на поисках Бокасы. У него даже появилась мысль провести обряд признания, чтобы рассеять недоверие, и в то же время опасался, что на обряде Тамаа поведает не то, что ожидал услышать.
Теперь темная казалась ему коварной, изворотливой, умеющей играть и вертеть мужчинами. Вспомнил и ее слова, что она не любила мужа… Примерив ситуацию на себя, закралось подозрение, что и он ей не нужен. Несколько раз на дню Долон менял мнение: то склоняясь к тому, что она изворотливая интриганка, то отрицая ее двуличие и веря, что Тамаа действительно любит его и скучает по нему.
Перепады настроения обессиливали. Возможно, было бы легче, если бы Ло увидел ее, поговорил. В полусонном, очень чувствительном состоянии любые намеки и полунамеки усиленные подозрениями, давали ужасающий результат. Его вторая, карающая ипостась, злая и подозрительная, терзала, доводя до отчаяния. Ревность отравляла жизнь, но показала, что Тамаа нужна ему, как воздух. Это стало для Долона еще одним ошеломляющим открытием, потрясшим до глубины души. Ло чувствовал себя слабым, привязанным к ней, будто половина его мыслей ушла за Тамаа. Он испугался и впервые ощутил, что живет так же, как простые подданные, терзаемые подозрениями и ревностью.