- А что такого? Разве не подходящая завязка? - пожала я плечами. Обидно, когда тетушка так скептично подходит к моим словам.
- Почему ты решила написать эту сказку, Ринка? - спросила тетушка Иланг-Иланг, разливая какао по чашкам. Она плохо рассчитала, и в ковшике осталась объемная добавка.
Я намазывала куски свежего хлеба домашним маслом. Взяла у тети Люды по дороге с автобуса. Вместе с тремя литрами парного молока. Я мрачнела.
- Ты ее видела? - нажимала тетушка. - Чувствовала?
- Я увижу, только если начну! И почувствую! - враждебно возразила я. И тут мне сделалось стыдно. Мне просто хотелось написать что-нибудь не менее удивительное, чем Цитрусовые сказки тетушки Иланг-Иланг.
- Что-то Непоседы нет, - посмотрела тетушка за окно. Сегодня солнца не было, Облачные Холмы сегодня оставались верны себе, и Туманные Призраки блуждали между них в немалом количестве. Я даже испугалась одного по дороге, когда он неожиданно выплыл из-за куста. - Переживаю я.
И все же, мне сделалось обидно. Я всегда внимательно слушала ее сказки, а тут тетушка такая рассеянная!
- Звездный Капитан собирал мечты в раковину, помните? - напомнила я тетушке. - И выпускал За-Линией-Неба.
- А какие мечты собрала в эту сказку ты? - спросила в лоб тетушка Иланг-Иланг, странно на меня смотря карими глазами поверх чашки какао.
У меня от пара запотели очки. Неудобная это вещь. Я стащила их с носа и отшвырнула на стол, моргая и пытаясь привыкнуть к собственному зрению. Какие мечты?..
- Мне просто хотелось мечтать... - пришлось признать. - Но образы красивые, что-нибудь точно придет!
Тетушка Иланг-Иланг покачала головой.
- Именно потому я просто рассказывала сказки, но не пыталась их публиковать. В сказку можно заглянуть, только когда она откроется, понимаешь, Ринка? Только тогда тебе будет действительно, что сказать.
Я пожевала губы и обиженно переключилась на какао. У меня столько идей... Столько подписчиков... Впрочем, они подписаны на истории тетушки и ее же песни и меткие выражения, которые я старательно фиксировала... А у тетушки... почему у тетушки всегда есть, что сказать?..
- Что я делаю не так?.. - на глаза мне навернулись непрошеные слезы, стало видно еще хуже, что делается вокруг.
- Ринка, - тетушка присела рядом и погладила меня по голове, а от того я отставила чашку и уткнулась ей в плечо и начала, тихонько подвывая, плакать. - Надо просто жить. И ты поймешь жизнь, почувствуешь, увидишь. И тогда напишешь замечательную сказку.
- Я... я ничего не понимаю, - прорыдала я. - Звездных Капитанов не бывает, Генка в лагере, а мне к экзаменам готовься, мама с папой контролируют и не понимают, что такое даже лукум из вишневых косточек... - и мне показалось, что все эти жалобы смешные, когда я о них сказала. И тетушка Иланг-Иланг точно начнет смеяться. Но она только крепко обняла меня и поцеловала в макушку.
- Идем, посмотрим, нет ли на крыше горлиц? - шепотом предложила она.
Я кивнула. Тетушка взяла меня за руку и, едва мы сделали шаг к лестнице, в дверь постучали.
Тетушка Иланг-Иланг выпустила мою руку и приложила свои ладони к груди, тяжело задышав. Посмотрела на меня. А у меня душа снова зачесалась, только как-то хорошо.
- Кто бы мог там быть?.. - проговорила тетушка Иланг-Иланг, с трудом сглатывая.
- Давайте посмотрим, - направилась я к двери.
- Нет, Ринка! - воскликнула тетушка. - Придется приглашать в дом...
По окну медленно поползли капли дождя. Дядюшке придется задержаться. Я не могла сдержать довольной улыбки.
- Кто зря ведь не знает вашего адреса, - пожала я плечами. - Наверное, у папы с мамой планы поменялись.
- Еще... кое-кто знает, - сказала тетушка Иланг-Иланг. Стук повторился, и она прикрыла глаза, мотая головой. - Не открывай!
Я прищурилась: дядюшка Сокол, она все же о нем думала все эти годы? Или... о Лукине?! Но психолог, надеюсь, тут не бывал?
В дверь постучали еще раз.
- Да откройте же! - это... был голос Генки. Тетушка вздохнула с облегчением, а окаменела теперь я. - Дождь идет!
- Ринка, что же ты, - удивилась тетушка Иланг-Иланг, а я постаралась кулаком размазать слезы по щекам, чтоб не было видно.
Тетушка Иланг-Иланг открыла дверь, и мой загоревший во время майской жары братец протиснулся внутрь. А сегодня был июнь.