Любой алкалоид может служить как ядом, так и лекарством, все зависит от дозы и цели применения. Наши экспериментаторы уже начали так использовать ядовитых лягушек, знание о которых досталось нам от полностью истребленных Заругом пигмеев. Слизь этих земноводных, сильно разбавленная водой с небольшим добавлением спирта, хорошо работала как местная анестезия. Небольшой кусочек ткани, пропитанный таким составом, отлично снимал зубную боль, правда, часто вызывая при этом онемение челюстных мышц и языка на несколько часов. Помогало новое средство при сильных ушибах и даже блокировало боль при закрытых переломах, помогая пострадавшим вытерпеть действия травматологов, пытающихся правильно сложить повреждённые кости перед наложением шины...
Апрельские дни пролетели незаметно, и через месяц, когда талая вода окончательно впиталась в землю, наступило время сделать первый шаг, положивший начало эпохе великих географических открытий этого мира!
Глава 3. Азовские болота
Первый этап похода - сто сорок километров на юг - экспедиция преодолела за шесть дней, уперевшись в разделенное на сотни мелких проток, стариц и болот русло Дона. Звероловы, ходившие раньше в Крым, обычно отклонялись на юго-запад чуть раньше, огибая эти места по широкой дуге. Причин для такого решения было несколько - это и понижение почвы, в которой, стоило только съехать с намеченной дороги, вязли колеса телег, и отсутствие лёгкой добычи для охотников, и трудности с ориентацией на местности. Но главной из них были комары, тучами вившиеся в тростниковых плавнях, протянувшихся на десятки километров…
Азовские болота сорок тысяч лет назад - это уникальная экосистема, заселенная множеством живых существ. Кроме кровососущих насекомых, в глаза сразу бросались огромные стаи птиц - тысячи гусей, уток, лебедей и цапель гнездились в камышевых зарослях. С ними соседствовали вездесущие чайки, отлично чувствовавшие себя даже на таком расстоянии от Черного моря.
Не меньше впечатляли и огромные рыбные запасы - разбив лагерь на берегу небольшого озера, рыболовы, пройдя с бреднем вдоль камышей всего за один заход поймали больше полутонны рыбы. Карась, линь, сазан - и не какая-то мелочь, а вполне увесистые рыбины весом от килограмма, застрявшие в широких ячейках сети.
Животные тут тоже были, но охотится пока никакого смысла не было - зачем тратить время, выслеживая кабанов или мелких косуль, если свежей провизии достаточно? Кроме этих, хорошо знакомых каждому лантирцу зверей, охотники отметили несколько новых - речных выдр, с которыми раньше сталкивались только люди Лэнга, и дальних родственников кротов, освоивших водоемы - выхухолей. В двадцать первом веке последние были исчезающим видом, добыча которого была строго запрещена. Но раньше плотный, не пропускающий воду мех этих маленьких зверьков ценился очень высоко.
Изучая множество отпечатков лап на мягких глинистых берегах, наши следопыты сразу опознали следы волков и камышовых котов, а в одном месте нашли полустертый след кошки покрупнее. Такой вполне мог оставить наш Диего, вымахавший на мясных отходах больше двух с половиной метров в длину. Но следы саблезубых тигров все видели не раз, а этот отпечаток, хоть и был похож, но отличался формой подушечек на пальцах.
Находка заставила нас серьезнее отнестись к дежурству, палаточный лагерь огородили составленными борт к борту повозками, а вокруг них развели два десятка костров. Смены часовых удвоили, но все эти предосторожности оказались излишними - ночь прошла спокойно, если рядом и были неизвестные хищники, напасть на полутысячный отряд людей они не решились.
Утром мы собрали первый катамаран, и пройдя на нем около десяти километров на восток, нашли место, где этот рукав Дона соединялся с основным руслом. Путь к открытой воде был найден, и большая часть отряда, выгрузив наш флот, часть вещей и забрав с собой всех животных, отправилась в Крым пешком. С ними мы теперь встретимся уже у устья реки Тихой.
Три следующих дня мы собирали остальных “Зайцев” и флагманскую “Газель”. За это время группа воинов, охраняющих импровизированную верфь, дважды замечала присутствие крупного хищника в камышах, в первую очередь по сопровождающим его передвижение птичьим крикам. А услышав совсем рядом отчаянный визг умирающего кабанчика, нашли всего в сотне метров среди примятого тростника множество пятен крови и уже знакомые следы крупной кошки. Когда у нас станет получше с транспортом, со временем мы обязательно поставим здесь рыболовную базу - это богатейшее, по сравнению с Аркаимом, место могло обеспечивать копчёной и вяленой рыбой весь Лантирск долгие годы. Вот только сначала придется устраивать длительное сафари на нынешних хозяев плавней, иначе спокойной жизни у рыбаков не будет…
Десятого мая двадцатого года новой эры флотилия Лантирска отчалила от заболоченного берега, и, выйдя на середину Дона, туда, где течение было максимальным, начала сплавляться на юг. Ветер был боковым, периодически сменяя направление на встречное и нам приходилось часто менять галсы. Но даже так, по моим оценкам, скорость была никак не меньше пятнадцати километров в час.
Люди, не занятые работой с парусами, дремали на палубе. Однообразный речной пейзаж, лишь изредка оживлявшийся отдельными крупными деревьями, возвышающимися над бескрайним морем тростника, всем быстро наскучил. И когда влезший на мачту подросток-лтоа, гордый самим фактом того, что его не только взяли в поход, но и определили на “Газель”, крикнул нам, что видит людей, мы не сразу ему поверили.
- Л’тени, ты уверен? Мы пока никого не видим - на реке, кроме наших кораблей нет ни лодок, ни плотов.
- Энной Дим, посмотри сам.
Парень протянул мне подзорную трубу, и указал налево.
- Куда смотреть-то? В камыше можно тысячу людей укрыть, и их никто не заметит.
- Да не на камыши смотреть надо... Выше, на дерево!
Действительно, на противоположном берегу возвышался высохший ствол некогда могучего лесного исполина. От времени кора на нем слезла, обнажив грязно-белую древесину. Раскидистую крону украшало множество птичих гнезд, но главными жителями этой птичьей коммуналки сейчас были не они. На толстой ветке, расположенной примерно в шести метрах от верхушек тростника, сидел мужчина. Темнокожий, с черными волосами, из одежды - одна набедренная повязка. Зато у него было копьё, которым он увлеченно тыкал куда-то низ. Повыше находился совсем мелкий ребенок, на вид - не больше пяти лет. Такой же темнокожий, он крепко обхватил дерево руками, и, судя по периодически раскрывающемся рту, что-то кричал взрослому.
“Газель” быстро приближалась к левому берегу Дона, идущие за ней “Зайцы” повторяли маневр флагмана. Люди на палубах спешно натягивали доспехи и возводили арбалеты - сейчас мы уже слышали не только пронзительные вопли ребенка и гортанные выкрики взрослого, но и рычание крупного зверя внизу. Передав подзорную трубу Л’тени, вооружился и я,вглядываясь в заросли.