Чтобы представители этих слоев не возмутились и не стали сопротивляться лишению себя жизненных перспектив и привычного комфорта, либерализм, выполнявший при решении этой задачи внутриполитическую функцию фашизма, также убеждал их в том, что они являются по сути дела сверхчеловеками (не используя, правда, самого этого скомпрометированного историей термина в прямой форме), – однако уже в качестве не представителей той или иной богоизбранной нации, а исключительно в личном качестве, благодаря личной способности освободиться ради наживы или её призрака от патриотизма и иных естественных человеческих качеств (вроде любви, жалости и в целом совести и морали: либерализм вслед за Гитлером провозглашал освобождение от этих «грязных химер», – хотя и в чуть других выражениях).
Подлежащими ограблению и всяческому унижению вплоть до прямого уничтожения «недочеловеками» (или, на языке руководителей Израиля октября 2023 года, «животными») провозглашались уже не представители иных народов и рас, а не способные или не желающие расчеловечиваться ради наживы, – правда, иногда вновь целыми народами[7]– При этом ограбление в основном осуществлялось не прямым насилием, как в случае свойственного индустриальной эпохе фашизма, а при помощи изощренных финансовых спекуляций и информационных манипуляций с массовым сознанием, вновь обеспечивающих основную выгоду господствующему крупному капиталу (правда, уже над-, а не национальному, и финансовому, а не промышленному).
Описанная историческая преемственность фашизма и либерализма, виртуозно направляемая английским правящим классом, заслуживает пристального внимания – и предлагаемая Вашему вниманию книга посвящена (насколько это возможно в современных условиях – как глобальных, так и российских) изучению этого феномена.
В первой части книги подробно рассматриваются факторы – как объективные, так и субъективные – способствовавшие превращению Англии из захолустной нищей окраины Европы в величайшую империю, над владениями которой «никогда не заходило солнце»[8], и обеспечивающие сохранение значительной части своего влияния даже сейчас, спустя более чем полвека после окончательного крушения этой империи. Особое внимание уделено английскому лидерству в технологиях социальной инженерии и прежде всего одной из важнейших форм этих технологий – навязыванию потенциальным конкурентам заведомо ложных, ошибочных и в конечном итоге вредных представлений, разрушающих тех, кто их придерживается.
Вторая часть посвящена влиянию Англии на формирование немецкого фашизма – в рамках как обозначенной выше технологии подрыва потенциальных конкурентов (в конечном итоге сведшейся к использованию Германии против Советского Союза для максимального ослабления и в идеале разрушения обоих), так и простого развития политических и идеологических практик, наработанных в рамках длительного и к тому времени успешного колониального управления. В связи с этим нельзя не выразить глубочайшую благодарность блистательному Мануэлю Саркисянцу, ставшему для русского читателя первооткрывателем этой темы в его скрупулезной монографии «Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской “расе господ”» [80], а также экономисту Гвидо Джакомо Препарате, автору исследования с исчерпывающим названием «Призывая Гитлера. Как Британия и США создавали Третий рейх» [75].
Третья часть анализирует аналогичное влияние Англии на формирование другого злейшего врага России, русского народа и в целом русской культуры – современного либерализма, подробно раскрывая при этом его специфику, внутреннюю логику развития и связь с объективными потребностями британского правящего класса. В этой части выявлены исторический генезис, основные закономерности функционирования современного российского либерального клана, обуславливающие его мощь и влияние, с одной стороны, а с другой – специфические особенности его сознания.
Заключение показывает многовековую упорную борьбу Англии как феномен, заслуживающий внимания, изучения и во многом подражания с точки зрения сохранения конкурентоспособности нашего общества, в том числе и в неблагоприятных для него внешних и внутренних обстоятельствах.
7
Давно подмечено, что в рамках американской политической культуры людьми в полном смысле слова, обладающими широковещательно провозглашаемыми правами человека, являются граждане демократических стран или стремящиеся к демократии в личном качестве, причём критерии отнесения к этим категориям определяются американской бюрократией (сегодняшней идейной наследницей Англии и воплощением англосаксонской политической культуры) ситуативно, исключительно в зависимости от её текущих интересов. Всех остальных можно убивать, и для кичащихся своим гуманизмом и толерантностью либералов это нормально.
8
Хотя эта фраза 1821 года [143a] обычно используется для описания Британской империи, исходно она применялась к Испанской империи, особенно во время правления Филиппа II после присоединения Португалии (то есть в 1580–1598 годах).