Третий персидский царь Дарий Великий ввел на территории империи единую денежную систему, опробованную Крезом в Лидии (которая была уже лишь одной из имперских провинций). Эта система включала два основных вида монет: золотой дарик и серебряный сикль (сиглос). Императорское правительство использовало их для финансирования своих масштабных инфраструктурных проектов и содержания огромной армии. Работавшие на государство люди расплачивались ими за товары и услуги, и так монеты попадали в обращение. Когда монеты стали в большом количестве циркулировать по всей стране, императорское правительство обязало сатрапов собирать налоги в провинциях деньгами. Кроме того, жители могли использовать их для обмена чего угодно на что угодно в пределах империи. Торговля, как известно, любит надежную валюту.
Стандартизированная монетная система способствовала тому, что потоки разнообразных товаров, таких как зерно, лошади, драгоценные камни и много чего другого, что производилось в разных провинциях, свободно перемещались по всей территории ахеменидской Персии, фактически делая ее единым, несусветно богатым государством.
Царские монеты выполняли свою функцию средств обмена гораздо лучше, чем простые кусочки золота и серебра, потому что у них были неизменные, установленные государством веса и соотношения. Это возвращает нас к математике. Один дарик равнялся 20 сиклям, и точка. Царские монеты представляли собой сплав денег, математики и торговли. Всю поверхность дарика занимало отштампованное изображение лучника, и это давало гарантию, что какой-нибудь ушлый посредник не подрежет края монеты. А поскольку подделка царских монет считалась тяжким преступлением, люди знали, что им не подсунут вместо золота позолоченную бронзу: императорские «глаза и уши» были повсюду, а персидские цари хоть и славились известной терпимостью, но отбрасывали ее, когда речь заходила о деньгах. Наконец, чтобы обеспечить эффективное функционирование денежной системы вкупе с системой налогообложения, их требовалось поддерживать военной мощью.
Военной мощи у персов хватало. Им принадлежала обширная территория, где они могли рекрутировать новобранцев. Каждый сатрап должен был обеспечивать государство солдатами, лошадьми и разного рода военным имуществом, что позволяло персам содержать огромную регулярную армию. В этой армии имелись элитные силы, известные как «бессмертные», – отборные, хорошо подготовленные формирования, насчитывавшие в общей сложности 10 000 воинов, одетых в одинаковую узнаваемую униформу. Во время сражения вслед за передними шеренгами «бессмертных» всегда шли резервные отряды, так что, когда воин падал, его место мгновенно занимал другой в точно такой же одежде. В результате у противников создавалось впечатление, будто эти солдаты способны оживать даже после смертельного удара мечом в сердце. Именно те, кто сталкивался с ними на поле боя, и прозвали их «бессмертными», а не сами персы.
Я так подробно остановился на Персидской империи Ахеменидов вовсе не потому, что она единственная в своем роде, а как раз наоборот – потому что она не была уникальной. Деньги, математика, коммуникация, стратегии управления и военные технологии развивались во многих регионах Древнего мира. Персия VI в. до н. э. просто стала тем местом, где все эти компоненты соединились и прогресс достиг переломной точки. На тот момент у Персии была письменность, близкая к фонетической и выросшая из клинописи, самая передовая почтовая служба, одна из лучших в мире шпионских сетей, государственная монетная система, рациональная система налогообложения и регулярная армия во главе с элитными силами. Царская дорога, дарики и сикли, сатрапы и «бессмертные» – все эти бесчисленные, но взаимосвязанные элементы сообща сформировали благотворную среду, которая дала рождение огромному созвездию Персидской империи.
Ко всем этим факторам следует добавить еще один, не менее важный: ключевой нарратив. Ядро Персидского царства было сплочено зороастрийским мировоззрением, широко распространенным в этом регионе. Да, Кир и его преемники предоставляли своим подданным свободу вероисповедания, но сама царская династия официально покровительствовала вере, которая рассматривала мир как арену космической битвы сил света и тьмы, добра и зла. Эта система убеждений была вплетена в социальную ткань созвездий Иранского нагорья и оказалась вполне совместимой с ключевыми нарративами Плодородного полумесяца. Вероятно, не случайно власть персидских императоров распростерлась именно на тех территориях, где доминировали эти нарративы. Военная мощь, деньги и пр., безусловно, играли огромную роль, но именно ключевой нарратив превратил эту часть мира в единое целое, дав персам возможность захватить ее и закрепить власть: держать в руках один большой камень куда проще, чем россыпь мелкой гальки.