Старательно отрабатывая своё выступление, отвлекающее внимание местных от настоящих шпиенов, двое липовых хорошенько приняли на грудь и начали вести себя наглее — не иначе, как для пущего правдоподобия решили ещё и драку по пьяни устроить с тутошними завсегдатаями. А те, ясный хрен, тоже под мухой и тоже парни простые и обидчивые, так что спектакль его заводилам удался на славу. Пометелили друг друга от всей своей широкой души, выбив даже пару зубов, потом «разобрались», помирились, а примирение, как водится, отметили обильной выпивкой и пьяным трёпом «за жизнь»…
Вернувшийся слуга блондинистого вполголоса доложил хозяину о результатах своего похода, а тот, выслушав его, обратился ко мне уже вслух:
— В ближайших окрестностях ни у кого нет нужного тебе стада фригийских овец на продажу, но мы будем искать по всей округе и известим тебя, когда найдём, а пока — не взыщи. Близится НОЧЬ, а много ли найдёшь на ночь глядя? — его кивок подтвердил мне, что слово «ночь» он выделил голосом не случайно, и хвала богам, такой намёк для меня не слишком тонок, а новость приятная — критяне успевают к сроку, и мне с моими людьми не придётся делать работу самому и палиться на ней. Придётся, конечно, пободрствовать и поимитировать героическое сопротивление разбойникам, но это уже чистый договорняк, а не настоящие приключения-сюрприз, которым не время и не место в серьёзном деле.
Ну, чтоб совсем без сюрпризов — так, увы, в реальном деле бывает редко, и нас судьба в этом плане тоже слишком уж баловать пожлобилась. После обеда я заглядываю как бы невзначай к ганнибаловым домочадцам, с которыми «случайно познакомился» как раз этим утром. Ну, типа покадрить эту Федру, не Александрийскую, конечно, которой и не пахнет в этих степях, а ейную тёзку, наложницу Циклопа и настоящую мамашу мелкой евонной шмакодявки. Баба она достаточно эффектная, так что подкаты к ней на предмет перепихнуться, если удастся её на это дело раскрутить, выглядят естественно и никого не удивят. Захожу, значится, изобразить означенный подкат для виду и дать окончательный инструктаж на предмет готовности к предстоящему ночному спектаклю, а она мне сходу сюрприз преподносит:
— Знакомься, Максим, это Мелея Кидонская, настоящая гетера из Коринфа, — и указывает мне на свою гостью, некрупную, но хорошо сложенную брюнеточку с густыми вьющимися волосами, одетую небогато, но со вкусом, но вот что-то я не наблюдаю на её золочёном пояске полагающейся гетере застёжки в виде звезды с символикой коринфской Школы, а вижу только обычную бронзовую, сам же поясок элементарно покупается и ни хрена ровным счётом не доказывает.
— Как называется бедняцкий район Коринфа, что возле его северной гавани?
— Лехей, как и сама гавань, — и отвечает правильно, и выговор коринфский.
— Что такое Акрокоринф?
— Коринфский акрополь.
— Как его называют сами коринфяне?
— Просто Скалой.
— Как зовут верховную наставницу Школы?
— Никарета.
— Это её настоящее имя, данное ей родителями?
— Нет, ритуальное — в честь основательницы Школы, которую звали Никаретой, и с тех пор каждая новая верховная наставница принимает это имя, после чего никогда и никто больше не называет её иначе. Настоящее имя той, что возглавляет Школу сейчас, мне не известно, и его знают лишь те, кто знавал её раньше, — это совпадало с тем, что я знал сам по собственной коринфской командировке или слыхал от наших гетер, так что первый этап проверки на вшивость девчонка, можно сказать, выдержала успешно, да и сам возраст вполне подходит для недавней выпускницы. Но об этом она могла и услыхать от какой-нибудь настоящей гетеры, если подрабатывала у неё на подхвате.