— Уймись, не женское это дело, — обламываю ейный героический порыв, чтобы она в натуре кого-нибудь сдуру не уконтрапупила, а то ведь в глаз или в висок и тупой стрелы хватит вполне. Они же с нами порядочно себя ведут, верно?
Хулиганы, по всей видимости, тоже так считали. Их вожаки, вспомнив ещё об одной детали договорённости с нами, выкрикнули «Пергам!», настропалили остальных, те тоже несколько раз проскандировали, затем нам было обещано от имени Посейдона, что живыми нам отсюда не выбраться. Судя по ухмылке блондинистого, выбираться с заднего двора мы могли хоть сейчас, если желание такое есть, а если чуток обождём, так и прямо внаглую через главный выход никто нашего бегства «не заметит». В самом деле, побряцав оружием, дабы не оставить у нас и тени сомнения в своей крутизне, толпа направилась к солидным домикам выполнять основную часть означенной договорённости — теперь уже не забывая дружно выкрикивать «Пергам!', чтоб не вышло каких-нибудь недоразумений.
— Если они пергамцы, то я — антиохийка! — съязвила Мелея.
— Ну и как вы там живёте в этой ВАШЕЙ Антиохии? — прикололся я.
— Не припоминаю даже совсем уж маленькой деревушки с таким названием в окрестностях Кидонии, — рассмеялась кидонийка, — Не слыхала и ни о каком даже совсем засиженном мухами Пергаме ни вблизи Гортины, ни вообще на юге Крита!
— А может, они как раз и задумали его там основать?
— Эти?! Оснуют они! Только грабить горазды, да бесчинствовать! Ты что, так и не подстрелишь никого из них? — последние пираты ещё не скрылись за поворотом, а лук был всё ещё у меня в руках.
— А зачем? Нам-то они что плохого сделали? Что ж ты кровожадная-то такая? — наши испанцы, кто по-гречески понимал, рассмеялись.
— А то, что они меня чуть не изнасиловали, уже не считается?
— Именно вон тот? — я указал на последнего, уж точно не из тех двоих.
— Да какая разница! Все эти негодяи одинаковы!
— Я же советовал тебе не мешкать! У тебя что, пожитков оказалась целая телега?
— Ну, не телега, конечно…
— Ты и две телеги за то время успела бы в корзинах перетащить.
— Ты думаешь, это так легко и просто — надёжно припрятать книги? Папирус, между прочим, боится огня, но не любит и воды!
— Книги? И что же это у тебя там за такие бесценные манускрипты, чтобы ради них так рисковать?
— Фукидид, Платон, Аристотель, Демокрит, Эратосфен…
— Чокнутая! — негромко охарактеризовал кидонийку блондинистый критянин, а мои орлы, кто понял и в общих чертах примерно в курсе, и вовсе разинули рты.
— Вот именно! И где взять новые среди вот таких нечокнутых? — парировала та.
Уже рассветало, когда хулиганы, перешерстив и разграбив в этой дыре всё, что планировали, направились восвояси. На нас они внимания уже не обращали никакого, но продефилировали через двор перед заведением, и шли внушительно — не беспорядочной толпой, как можно было ожидать, а прямо походной колонной, готовой в любой момент, если понадобится, развернуться в боевой порядок. Бывшие наёмники, не иначе.
— У кого служили? — спрашиваю вполголоса блондинистого.
— У кого только не служили! — хмыкнул тот, — И у Набиса, и у Филопемена и у Эвмена, кстати, а кое-кто — и у Птолемея. К вечеру наши будут в Халкидике, там до ночи передадут ваших кому следует и заночуют. К следующему вечеру я получу то, что нужно передать вам, а к обеду следующего дня буду в Никомедии. Где тебя найти в ней?
— Не в самой Никомедии, а в Либиссе — это западный пригород.
— Да, я знаю его.
— Там постоялый двор получше этого, он там только один такой и есть, так что не ошибёшься. Спросишь там финикийцев из Мотии, что на западе Сицилии…
— Финикийцев? Если ты финикиец, то я… гм…
— Пергамец, — подсказал я критянину, и мы с ним рассмеялись.
Когда мимо заведения проводили захваченных пленников, то идущая среди них и несущая на руках свою шмакодявку Федра обернулась к нам и приподняла её повыше, чтобы мы увидели и убедились, а я кивнул ей в ответ, давая понять, что сигнал замечен и принят к сведению.
— Она не выглядит опечаленной, — заметила Мелея.
— Не с чего. Она знает то же, что и я — что её не ждут ни Родос, ни Делос.
— И как мне тогда понимать то, что я видела?
— Никак. Ты не знаешь достаточно, чтобы что-то понимать. Ты видела то, что видели все, а все видели то, что им ПОКАЗАЛИ.
— Так это что, всё розыгрыш?
— Не всё. Кое-кто из местных вляпался всерьёз. Твоё приключение тоже было настоящим, и тебе крупно повезло, что ты так удачно из него выпуталась. Но испытывать судьбу таким образом всё время я бы не советовал. Так что ты решила? Едешь с нами?