Я уже упоминал, кажется, что шалавы на нашем солидном постоялом дворе — хоть и тоже не гетеры ни разу, но классом уж всяко повыше тех уличных и таверновых? В принципе-то можно и настоящую гетеру снять, если целью задаться, заглядывают иногда, но нахрена, спрашивается? Люди здесь останавливаются преимущественно деловые, а не прожигатели жизни, и на симпосионы у них времени как-то нет. А в постели — ну, выучка Коринфа, конечно, не зря считается брендовой и является таковой на деле, но если просто для выпуска пара, то тутошние "псевдогетеры" не сильно уступают брендовым. Кое-кто и почти не уступает, потому как настоящая гетера и по этой части — больше бандерша, чем шлюха-индивидуалка, и у каждой обычно девочки-рабыни имеются, в том числе и не на побегушках, а на подкладушках, скажем так, и квалификация у них — хозяйкиной выучки.
Меня немало позабавило, когда снятая на ночь высококлассная шалава в деле показала себя практически не хуже Клеопатры Не Той — ни по самой квалификации, ни по изысканности манер, а наутро, когда опосля дела поболтали маленько и "за жизнь", так оказалась вольноотпущенницей той самой Федры Александрийской, с которой нам как-то довелось пообщаться в Коринфе — мир тесен, млять! Я ведь рассказывал уже, как она дала Володе типа в отместку мне за то, что выбрал не её, а ничем ещё не знаменитую и только сдающую свой главный экзамен выпускницу Аглею? За завтраком мы обменялись с ним впечатлениями, особенно ценными тем, что и спецназер — тоже ни разу не грека, так что и заценивал в той Федре Александрийской ни разу не бренд, а реальное качество, и когда мы с ним свои впечатления сравнили и сопоставили, то вышло, что не сильно-то бывшая рабыня и уступает по этой части своей бывшей хозяйке, и вполне даже возможно, что и не соврала, когда сказала, что на симпосионах некоторые нередко предпочитали её, отчего хозяйка, ясный хрен, не была в восторге. К счастью для рабыни, ситуёвина была слишком уж очевидной, и при всей своей обезьянистости александрийке всё-же хватило ума понять это и избавиться от неё "по-хорошему", отпустив на волю "в награду за верную службу", а не продав в какой-нибудь задрипанный бордель, как это делается в подобных случаях не столь умными хозяйками куда чаще…
Обсудили это дело, заценили и пришли к выводу, что преувеличивает бабёнка на сей счёт не так уж и сильно, и повезло ей очень даже нехило. Поприкалывались мы по этому поводу, а затем и посмеялись над греками с их фанатичным культом раскрученного бренда, за который они переплачивают даже не в разы, а на порядок. Ну и кто им доктор после этого, спрашивается? И что хорошего может ожидать социум, в котором "шлюха с сертификатом", пускай даже и выдающаяся, способна обезьяньими ужимками и звиздой зарабатывать побольше выигрывающего все сражения и войны стратега или гениального учёного уровня Пифагора или Архимеда? Конечно, и будущий римский культ знаменитых гладиаторов или колесничих тоже из этой серии и в этом смысле не сильно лучше, но те хотя бы уж жизнью будут рисковать за свою славу и "звёздные" заработки, а не жопой своей торговать, гы-гы!
После завтрака мы направились на пляж — и искупаться в своё удовольствие, и проследить, как Хития будет преподавать Имильке с Гамилькаром заключительный урок плавания под водой. Я ведь упоминал уже, что для порядочной античной бабы плескаться в море с посторонними мужиками — нонсенс даже при всём этом греческом либерализме к наготе? Вот и надо, стало быть, искупаться самим, пока спартанка проводит сухопутную часть урока, потому как когда она дойдёт до плавательной практики — нас в воде быть уже не должно. Самой-то бывшей гетере эти условности по барабану, да и Лисимах же видит, что ничего предосудительного не происходит, но то на их взгляд, а тутошние зеваки — не поймут-с. И хрен бы с ними, да только нам ведь не нужно, чтобы тутошние кликуши о нас лишний раз судачили — чем меньше внимания мы привлекаем, тем лучше. Ну и Имилька, воспитанная в куда более строгих понятиях о приличии, уж точно не поняла бы. Наконец, официально мы с ганнибаловым семейством как бы не знакомы, и в этом смысле палиться нам тоже нет ни малейшего резона.
Окунулись, поплавали — красота, кто понимает! Греки-то в принципе купаются, но такого столпотворения, как на наших черноморских курортах в пляжный сезон, нет и в помине. Оно ведь понаехавшими с севера на тех курортах создаётся, а не местными, а тут — какие понаехавшие с севера? Это — античный мир, и по своей воле северяне сюда как-то не рвутся, а кто попадает — попадает в качестве раба, а не туриста, и купаться в море им особо некогда, если по хозяйской плети не соскучились. Так что есть народ, но плотность его — как на "диких" пляжах нашего современного мира. Увы, но и в античном мире тоже хорошего — понемногу. Судя по имитирующему гимнастическую разминку Лисимаху, как мы с ним и условились, нам пора закругляться…
— При полном погружении трубки вода заходит в эту штуку через вот эти дырки внизу, но воздух в ней сжимается и не пускает воду в её верхнюю часть, так что в саму эту трубку вода не попадёт, и не надо бояться захлёстывающей трубку волны, — Хития как раз объясняла удивлённо хлопающим глазами бабе и мелкому принцип действия защитного колпачка на верхнем конце дыхательной трубки, и мы едва не расхохотались — по-русски такая лекция звучала бы естественно, а с некоторых пор в одном достаточно удалённом месте на другом конце Средиземноморья — нормально звучит и по-турдетански, но ведь не по-древнегречески же, да ещё и с хорошо поставленным коринфским выговором, гы-гы! Сюрреализм, млять, для понимающих, и хвала богам, что по эту сторону моря означенных понимающих — всего трое!
— В то же время воздух в этой штуке будет сопротивляться и её погружению в воду, так что этот момент вы почувствуете, — продолжала спартанка инструктаж, — Для вас это будет знак, что погружаться глубже не нужно и даже опасно — вода с глубиной давит сильнее, и вы можете не суметь даже сделать вдох…
Уже глубже полутора метров это тяжело и не всякому под силу. Ну, ныряют-то и гораздо глубже, конечно, но не с трубкой же, а просто вдохнув перед нырком полные лёгкие воздуха — насколько хватает ныряльщику того воздуха, настолько он и ныряет, а для нормального дыхания через трубку там нужен уже компенсирующий давление воды водолазный костюм. Для нас это пока-что ещё запредельный хайтек — не в том смысле, что технически совсем никак, а в том, что некому и некогда у нас этим заморачиваться. То бишь технически-то можно, но не настолько пока-что нужно, чтобы отвлекаться на это от дел поважнее. Да и времени требует — хрен бы мы успели сваять что-то из этой оперы за то время, что было у нас на подготовку к этой командировке. А раз так, то мы даже и не помышляем о несбыточном, а довольствуемся посильным здесь и сейчас паллиативом.
Подковав обучаемых теоретически, спартанка приступила наконец к практике. Собственно, с трубкой Имилька и Гамилькар плавали уже не одно занятие, так что умели уже более-менее, но как плавали? С трубкой покороче и у самой поверхности — жопа во впадинах между волнами видна, грубо говоря. Глубже — только ныряли традиционно, то бишь без трубки. Теперь — на завершающем занятии — они это дело совместят, плавая на полутораметровой глубине и не боясь захлёстывающих верхний конец трубки волн, дабы не спалиться на липовом "утоплении" в ходе операции "Головастик", в детали которой они уже в общем-то посвящены, но даже не подозревают, что осуществится она уже сегодня — то-то отвиснут у них челюсти, когда Одноглазый объявит им об этом за обедом! Имилька точно забздит, ясный хрен, но она баба правильная, как нам припоминается по событиям двенадцатилетней давности, в которых "нас там не было", так что и перебздев, в ступор не впадёт, а уж ганнибалёныш, воспитанный отцом в ежовых рукавмцах — тем более. Пока же они, ни о чём таком не подозревая, просто практикуются "в условиях, приближенных к боевым". Ну, Хития считает, что в принципе к операции они готовы — настолько, насколько это вообще возможно за такой срок и втихаря.