— Я уже показывал вам паспорт.
— Паспорт выдан гражданину Гусеву в этом году. В нем нет никакой связи с гражданином Гусевым, который открывал у нас счет четыре десятка лет назад.
— Дата рождения, например.
— Есть тысячи людей с одинаковыми датами рождения, — сказал Алексей.
— На самом деле, миллионы, — сказал Гусев. — Дат рождения всего-то триста шестьдесят пять, а людей в мире — несколько миллиардов.
— Вот именно, — сказал Алексей. — Я рад, что вы это понимаете.
— Ладно, — сказал Гусев. — Я понимаю, в чем проблема. Теперь расскажите мне, как эту проблему можно решить.
— Я даже не знаю, — развел руками Алексей. — Разве что только через суд.
В том, как он это произнес, была какая-то странность. Ну вот как если бы монах обратился к настоятелю монастыря с моральной дилеммой, а тот бы ему сообщил, что разрешить ее можно только продав дьяволу свою бессмертную душу.
Гусев обратил на эту странность внимание, но заострять не стал.
— Тогда увидимся в суде.
Алексей широко улыбнулся.
— Сильно сомневаюсь, — сказал он.
Причину Алексеевских сомнений Гусев понял к вечеру. Он успел пообщаться с четырьмя разными адвокатами из трех разных юридических контор, и ни один из них не выказал ни малейшего желания браться за иск к банку.
Бродя по адвокатским конторам, Гусев заметил очередную странность. Среди встреченных им юристов не было женщин. Но и это еще не все. Среди встреченных им юристов не было стариков. Среди них не было ни одного толстяка.
Все адвокаты оказывались людьми в возрасте до сорока лет, все они были стройными и подтянутыми, а у некоторых под дорогими костюмами прятались мышцы. У кого-то горы, у кого-то бугры, но ни задохликов, ни обладателей пивными животиками Гусев так и не увидел. Видимо, фитнес среди юристов был не просто моден, он был необходим, он был одной из главных составляющих имиджа успешного адвоката. Однако, это ни пролило ни лучика света на отсутствие среди них женщин и людей предпенсионного возраста.
Гусев понимал, что этому факту наверняка есть какое-то рациональное и, скорее всего, очень простое объяснение, и причина лежит на поверхности, и ответ не может быть так уж сложен, но задавать вопросы он не решился. В этом мире задавать вопросы надо было очень аккуратно, ведь за каждым неосторожным словом мог последовать вызов на дуэль, а Гусев не горел желанием стрелять в других людей. Снова.
Вечером он поужинал в какой-то кафешке, заказал кофе и проверил свой почтовый ящик.
Обещанные Максом файлы уже бултыхались в аттачменте, и Гусев, прихлебывая горячий напиток, принялся изучать обстоятельства собственной смерти.
Весьма загадочные, надо сказать, обстоятельства.
Гусева застрелили субботним вечером в его собственной квартире. Приблизительно в десять часов. В то же время с его телефона было совершено два анонимных телефонных звонка, голос звонившего, как водится, был изменен. Первый звонок поступил в дежурное отделение клиники «Вторая жизнь», второй — тоже в дежурное отделение, но уже полиции. Интервал между звонками был меньше минуты.
Дверь в его квартиру осталась открытой.
Криомедики приехали первыми и полицию им пришлось ждать. Однако, поскольку причина смерти Гусева была очевидна, они начали обговоренные в клиентском договоре мероприятия, которые хоть и не могли спасти пациенту жизнь, но делали его смерть не окончательной. Полиция, надо полагать, не пришла из-за этого в неописуемый восторг, однако, возбухать не стала. Видимо, ребята из «Второй жизни» дали на лапу кому-то из милицейских чинов.
По этой же причине не стали проводить вскрытие. Полицейский эксперт присутствовал при процедуре окончательной заморозки, и после того, как Гусева упаковали в холодильник, получил на руки полный отчет о характере гусевского ранения.
Сквозное, предполагаемый калибр — около девяти миллиметров, пулю в квартире Гусева так и не нашли. Полиция заключила, что стрелял профессионал и принялась искать причину убийства в области гусевской профессиональной деятельности, что было делом гиблым и абсолютно бесперспективным.