- Понятно. А я примерно в Артек попал.
- Ха! И как, стоит Медведь-гора?
- Стоит, куда ж она денется. По ней я и понял все. На второй день. До этого была надежда, что меня скрытой камерой снимают.
- Мда...
Мы замолчали.
- Слушай, а давай ко мне? - я вскочил на ноги, - За пару дней дойдем. У меня там еда вкусная, молоко, баня с вениками наконец!
Глаза Седого загорелись хищным огнем.
- Ах ты шельма! Во размахнулся. Ну пошли. По дороге поговорим.
Седой распахнул полы входа, и скомандовал сбор.
***
По пути обратно мы с Седым накрепко сцепились языками. Чуть позади слева от меня шел Тыкто, а справа - не закрывающий рот Седой, за которым также следовало пара крепышей. В авангарде процессии хаотично пробирались сквозь кусты наши бойцы, в то время как солдаты Седого маршировали в колонну по четыре замыкая поход.
- Смотрю ты луки понаделал, - Седой ткнул пальцев в идущего впереди стрелка апачи, - нафига? Бесполезная же вещь.
- Почему это? - обиделся я, - смотри.
Подозвав стрелка я попросил поразить дерево, стоящее метрах в тридцати. Быстро прицелившись тот всадил стрелу на уровне полутора метров от земли.
- Неплохо, - одобрительно покивал головой Седой, - только неэффективно. Встань сюда!
Один из его бойцов выделился из первой шеренги и подошел к начальнику.
- Стреляй ему в грудь, - приказал он лучнику. Но мой солдат стоял не шелохнувшись.
- Они у тебя русский то выучили? - обратился Седой уже ко мне
- Выучили. Только давай в пустые латы попробуем. Зачем на живом то..
- Пусть стреляет, - перебил меня Седой, - стреляй!
- Погоди!
Воин растерянно смотрел то на меня, то на Седого. Черт знает что. Я плюнув и одобрительно кивнул.
- Давай.
- Тетиву до конца натягивай! - в тишине раздался не терпящий возражений стальной голос бывшего спецназовца.
Лучник дотянул наконечник до упора и сбросил пальцы. В ту же секунду раздался звонкий звук. Обломки сломанной стрелы кувыркаясь разлетелись от доспехов. На груди мишени красовалась острая вмятина, словно кто-то безуспешно пытался вбить в ведро гвоздь. Принесенный мне наконечник был затуплен сантиметра на полтора. Седой довольно улыбался.
- Два миллиметра стали, чо ты хотел. А если он еще бежать будет, то пока твои снайперы в глаз выцелят, уже и до рукопашки дело дойдет. Бесполезная штука, говорю же. То ли дело порох...
Мы продолжили путь. Я, признаться, был поражен продемонстрированной броней. Конечно, для голых дикарей, с которыми мы воевали, лук со стрелами были отличным оружием обороны и мощным психологическим ходом. Но технологии выплавки стали вызывали зависть схожую с чувством, когда встречаешь бывшего троечника одноклассника на бентли.
- А чего ты порохом то так озаботился? У тебя ж противника в броне нет.
- Это правда, - Седой сорвал травинку и задумчиво ее пожевал. - Но кто знает, как оно повернется. Может какая колония взбунтуется лет через пять.
Седой снова умолк, на этот раз казалось на целую минуту.
Но даже не это главное, - продолжил он размышления, - Один взрыв, и любые враги без боя на колени присядут. Так что порох - это грааль.
- Но ты знаешь как его делать то? Хотя бы направление?
- Я не химик, к сожалению. Знаю, что селитру надо с углем и серой смешивать. А вот как селитру получить - хрен поймешь. Читал, что древние китайцы ее из навоза получали, но как? Я уже два года экспериментирую, различные кучи дерьма складываю, как слоеные пироги. С опилками, с углем, с сырой травой, с листьями. У меня целый полигон для этого. Сектор газа, блин. Подойти невозможно. Вонь за версту. И нихрена пока.
Седой расстроенно замолчал.
- А сера? Ее уже получил?
- Сера... это ерунда. Из ушей Пятницы наковыряю. Можно вообще бессерный порох делать. Селитру бы получить. Тогда лет за двадцать я всю землю матушку захвачу.
Я даже остановился.
- Ты хочешь Землю захватить? Но зачем?!
- А что делать? У тебя какая цель в этой жизни?
- Вообще это долгий разговор... - я даже притормозил, обдумывая услышанное.
- Ничего, потерплю. Нам по твоим словам еще два дня топать. Если ты, конечно, идти не передумал. Чего встал то?
Мы снова пошли на запад. В следующие полчаса я в красках рассказал о своей теории перемещения во времени, известных потенциальных путешественниках и выводе, который заключался в необходимости оставлять развитых потомков после себя. Впервые произнеся свои умозаключения вслух, я еще раз убедился, что концепция просто идеально объясняет появление сверхгениальных ученых и изобретателей