Через три часа ходьбы мы преодолели перевал и подошли к пещере чужаков. Уже издалека стало понятно, что их племя было существенно больше нашего.
- Много воин, - сказал я тихо Тыкто.
- Кава убивать нет, - успокоил он меня.
Навскидку в стойбище насчитывалось человек двести. Многие высыпали навстречу и, увидев чужаков, схватились за оружие. Несколько человек побежало к нам, но побитые дикари быстро предупредили, что агрессию проявлять не стоит.
- Сказать им, - обратился я к Тыкто, - я - Кава. Я - хорошо. Убивать - нет.
Судя по всему, язык Тыкто понимало довольно много чужаков, включая их вождя. Вероятно, на протяжении веков между племенами проходили кровосмешения, подумал я. В дальнейшем эта догадка подтвердилась.
После того, как меня представили, я взял зажигалку и чиркнул. Мрачная тень от горы придала дополнительный эффект моим действиям: пламя было отлично видно. Затем я поднял с земли сухие листья и поднес их к огню. Из рук повалил белый дым. Туземцы отшатнулись, как от нашатыря.
Я осыпал себя тлеющими листьями и стукнул кулаком в грудь, еще раз крикнув:
- Кава!
Сомнений в этом, похоже, больше не возникало.
- Сказать им: Кава давать еда, - кивнул я Тыкто, - много еда.
Пока он переводил, я бросил к ногам вождя двух зайцев, пойманных нами накануне.
- Цага, - кивнул я.
Их вождь был старше Тыкто. На вид - лет сорок. Сильно морщинистый и уже седой. На нем была накидка, сшитая из кусков козьих шкур, и длинные меховые чулки в виде цилиндров. Нитками служили тонкие сухожилия. Чулки были подвязаны к поясу, сделанному из кожи и надетому на набедренную повязку. Из-за того, что это племя обитало выше в горах, им приходилось одеваться теплее. По сравнению с ними наши воины казались почти голыми. Подле вождя супили брови двое молодых воинов, вооруженные маленькими топориками. Один из них утащил зайцев к пещере и быстро вернулся.
- Сказать им: вождь, он и он - идти наш хэв, - попросил я Тыкто, указав на эту троицу.
Тыкто чуть задумался и старательно перевел.
Двое молодцов около вождя, услышав просьбу, ощетинились, схватившись за рукоятки топоров. Один из них что-то возмущенно крикнул.
- Давать цага. Еда много. Нет убивать, - добавил я.
Вождь чужаков быстро обменялся со своим племенем короткими словами, резко отбросил руки молодцов с рукояток топоров и, сделав шаг вперед, что-то сказал.
- Ыката идти вместе с Кава, - перевел мне Тыкто.
Я кивнул и, развернувшись, пошел в нашу сторону. Скоро начнет темнеть, и надо было спешить. Дерзкие молодые люди и вождь нового племени пошли за нами, прихватив с собой двух девушек подросткового возраста.
- Цага, - тихо сказал мне Тыкто и заговорщически улыбнулся.
Глава 10
Мы быстро шагали по горам и уже вскоре миновали перевал. Спустившись, группа продолжала идти по равнинной местности, смотря на заходящее справа солнце. Иногородние туземцы то и дело поглядывали на наших бойцов, с интересом изучая палки-металки и рюкзаки за спиной. Заметив, что их вождю Ыкате непросто дается быстрый темп, и он немного прихрамывает, я остановил шествие и попросил Тыкто дать ему воды.
Он достал из рюкзака флягу и предложил коллеге.
- Вода, - сказал я, - пить.
Тыкто перевел, но Ыката стоял без движения, как восковой. Тогда Тыкто запрокинул голову и вылил себе в рот добрую треть, после чего снова протянул флягу вождю. Тот взял с большой опаской, но все же сделал несколько жадных глотков. Молодцам, которые, по-видимому, являлись детьми вождя, я воды не предложил. Эти Чук и Гек, как я их окрестил, были вполне здоровыми и сильными. Нечего баловать. Девушки тоже не выглядели уставшими.
Мы продолжили поход. Чук и Гек постоянно держались возле Ыкаты, почти касаясь его, а такое поведение характерно лишь для близких родственников. Любопытно, думал я, если это действительно сыновья вождя, то их семейный уклад отличается от нашего. У моего племени отец не знает своего ребенка; точнее, не отождествляет себя с ним. Женщины жили обособленно, и кому с кем быть - распределял вождь, часто в качестве награды после удачной охоты. Поэтому, если ты неудачник, - считай шанс оставить потомство невысоким. Вождь мог запретить подходить к какой-либо женщине, потому что считал ее своей. Строго говоря, отцом как минимум половины детей был сам Тыкто. У этих же, если допустить, что парни и вправду дети вождя, общество больше походило на семью. Наверное, это следующий шаг эволюции - обретение чего-то своего, родного... Впрочем, я не планировал социальных революций, поскольку меня не сильно волновало, кто с кем спит: лишь бы работало делегирование, осуществляемое мною через Тыкто. А оно, в условиях существующей субординации, работало отменно.
Интересно, что мне никто не предлагал жену. Еще более удивительно, что за четыре месяца нахождения здесь ни один из туземцев добровольно не дотронулся до меня и не взял что-либо из моей руки. Все происходило через землю: я положил - они взяли. И наоборот. Видимо, табу на прикосновение к Каве само собой подразумевало, что и местным женщинам меня касаться не следует. Ну и ладно. Положа руку на сердце, имеющийся в племени контингент меня все равно не привлекал.
В размышлениях о семейных ценностях я не заметил, как мы подошли к лагерю. Было уже совсем темно, и полыхающий костер заставил наших гостей остановиться.
- Скажи им: Кава велит не бояться, - попросил я Тыкто.