— Чук хочет себе заказать.
— У него же есть один. Потерял?
— Не знаю, — ответил молодой кузнец, — пришел сейчас, спросил.
Мне было совсем не до вычислений, но Чук редко появлялся у нас, и просьбу нужно было уважить. Я решил сам с ним поговорить.
Найдя вождя команчей у кузницы, я поинтересовался, что случилось с тем кинжалом, что ему подарили.
— Потерял, — ответил он и отвел глаза в сторону.
Туземцы не умеют врать. Я в очередной раз поймал себя на этой мысли. В другой момент я бы не обратил на это внимание, но сейчас — судьба каждого кинжала имела значение.
— Говори правду, — сурово сказал я. С годами у меня выработались стальные ноты в голосе, которых так не хватало в московской жизни. — Говори!
— Я продал кинжал, — выдавил из себя Чук.
— Кому?! — я перешел на крик.
— Зоту. Он заплатил две тысячи. Большие деньги.
— Давно?!
— Ровно неделю назад…
Кровь ударила мне в голову. Проклятый Чук продал наградное оружие в надежде купить новый кинжал дешевле. Значит, появляется еще один подозреваемый.
— Иди за мной! — крикнул я Чуку и рванул к Тыкто.
Зот жил в западной стороне со своим отрядом, большой семьей и гончарами-работниками. Рядом с шалашами стоял наполовину построенный дом. Работники трудились над ним даже в выходной.
«Зот отдал мне много денег», — вдруг вспомнились мне слова Цака. По пути я заглянул к нему.
— Сколько вернул Зот?!
— Три тысячи, — нервно ответил Цак, тушуясь от внезапного набега толпы вооруженных людей.
— Быстро к нему! — скомандовал я, и мы рванули вперед.
Зот стоял около своего дома и следил за кладущими каменные блоки рабочими. Увидев быстро приближающуюся толпу, он бросился в сторону леса, что окончательно убедило меня в правильности догадки.
— Не убивать! Схватить живым! — успел крикнуть я, предупредив выстрел лучника.
Бойцы умчались вперед. Поспеть за ними я не мог, да и не было в том нужды. Меньше чем через пять минут слегка оглушенного Зота уже тащили обратно.
Гадливое лицо дикаря то морщилось от страха, то неожиданно взрывалось приступом ярости. И тогда Зот, трепыхаясь, как пойманная рыба, предпринимал новую отчаянную попытку вырваться. Один глаз начал заплывать, вероятно, от меткого удара преследователей. Его поставили передо мной на колени, держа за волосы и руки.
— Ты убил?
Зот посмотрел на меня здоровым глазом, и мне вдруг показалось, что сейчас в нем не было злобы, скорее чувство вины.
— Мне были нужны деньги, — сказал он сипло, — она забрала две тысячи налогов, хотя срок еще не пришел. Я не хотел ее убивать. Думал только заберу обратно налог. Но она пришла…
Он вдруг обмяк, повиснув на держащих его бойцах. Чистосердечный ответ Зота поразил меня в самое сердце. В мозгу мгновенно всплыли картины того дня, и ярость снова охватила меня.
— Узнайте, где деньги, и казните его на площади, — процедил я сквозь зубы. — Пусть все знают, что бывает с ворами и убийцами.
Я бежал по направлению к гробнице, не разбирая дороги. Ветки хлестали и царапали меня по лицу, но боли не было. Ничего не было. В голове крутилась только одна мысль: во всем виноваты деньги. Деньги! Все, что произошло, я старательно подготовил сам. Судьбе нужно было лишь поднести спичку.
Около могилы я перешел на шаг. В естественном углублении горы были сделаны толстые стены. Специально вытесанные огромные плиты служили низким потолком. Внутри стоял каменный гроб, в котором покоилась моя не состоявшаяся жена. Через узкий проход я пробрался внутрь и замер.
Глядя на мертвую Лиу, я вдруг понял сакральную истину, мое тело встрепенулось, с глаз сошла какая-то пелена. Не надо пышных похорон. Не надо массового прощания. Во мраке склепа я прошептал Лие последние слова. Затем, немного подумав, достал из кармана монеты. На камне у изголовья выложил в ряд пять металлических кружочков номиналом от одного до ста. В знак того, что явилось истиной причиной этой трагедии.
Простившись и приказав работникам замуровать и засыпать гробницу, я отправился в кузницу. Современное человечество насквозь пропитано алчным злом, так зачем же сеять его ростки на заре цивилизации? С остервенением берсеркера я разбил штемпели. Надеюсь, еще не поздно построить другой мир. Надеюсь…
