Едва рассвело, я устроил экскурсию, показывая быт образцово-показательного первобытного племени. Были продемонстрированы гончарный цех в виде Тома и двух женщин, которые сидели на земле по локоть в глине. Также дорогим гостям были показаны кроличья и свиная фермы. Высоких похвал заслужил волчий загон, где иностранная делегация с восхищением отметила мое умение общаться с дикими животными. После продолжительной экскурсии гостей ждал обед из двух видов супа, шашлыков из дичи и нежной зайчатины. Рыбу я давать не рискнул, так как не знал, есть ли у них ханан. А подсовывание запретной пищи могло выглядеть подло в глазах Тыкто.
После обеда мы пошли в лес и вытащили из силков несколько зайцев. Туземцы долго крутили в руках петли, выражая крайнее удивление нехитрым, но эффективным способом ловли.
Презентация уклада, как мне показалось, превзошла все возможные ожидания. Их вождь оказался очень любопытным. Пока я только размышлял, как правильно показать ту или иную вещицу, он уже протягивал к ней завидущие руки. За что вскоре и получил ожог пальцев, засунув их в большой горшок с кипящим супом.
Прошла еще одна ночь, когда гости уже позволили себе уснуть.
Наутро настала пора договариваться о товарных отношениях. Мое предложение, звучавшее как не обсуждаемое условие, было следующим:
— Вождь Ыката и Чук идут обратно, и затем Чук возвращается к нам вместе с двумя мужчинами. Четверо из племени Апачи (так я решил назвать их прайд, чтобы отличать в разговоре) начинают работать здесь. Каждые пару дней двое людей берут еду и несут в лагерь апачей, затем возвращаются. Еще через два дня другая пара так же относит еду к себе и приходит обратно.
Предложение было обсуждено раз шесть, пока я не убедился, что вождь апачей его понял. В дорогу мы дали им рюкзаки с флягами бульона, жареное и копченое мясо, запеченных птиц. Нагрузили столько, сколько мужчины смогли унести. Невзирая на ворчание Тыкто, мы подарили в ответ двух девушек из своего племени. Смешанные браки полезны для генетики, решил я.
Через день Чук, сдержав обещание, вернулся с двумя воинами. Один из них был из числа тех, кому мои бойцы подбили лицо, и огромный синяк на всю щеку сразу позволял узнавать его среди прочих соплеменников. Битый зло смотрел на меня исподлобья, но я не придал этому значения. Нечего было тогда махать топорами.
Пришельцы апачи стали интенсивно втягиваться в уклад племени. Обязательными были час языка утром и вечером, обучение метанию камня, постановке силков. Мой план заключался в следующем: отправляемые обратно станут рассказывать о жизни своему племени, укрепляя веру в необходимость дружбы и сотрудничества. Но главный прорыв случился там, где я совсем не ожидал.
У апачей не было ханана на море. Чук и Гек вообще его никогда не видели. Их жилище располагалось примерно в сотне километров от берега. Убедившись в том, что никакие предрассудки не мешают апачам окунаться в соленую воду, я быстро обучил их собирать моллюсков, ловить рыбу и приносить ее в плетеных корзинах в наш лагерь.
В первый же вечер после успешной рыбалки я очистил приготовленного карася от костей и демонстративно съел вместе с новыми работниками.
— Ханан нет! — сказал я Тыкто набитым ртом. И впервые увидел в его лице сомнение. Вождь молча поджал губы и отвернулся.
Поняв, что мои свежие кадры незаменимы для работы с морем, я направил их именно на этот участок. Им не было смысла ночевать в лагере, поэтому со временем Чук, Гек и команда обосновались на берегу. Каждые три дня они приносили большую корзину рыбы, забирали новые снасти, отдавали порванные в починку и, после приготовления рыбы, захватив немного мяса, двигались в сторону своего племени. Экономический эффект от ребят был не шибко велик, если учесть, что тыктовцы рыбу не ели, однако мое личное время они экономили. Впрочем, уже вскоре представился отличный случай ослабить ханан.
Как-то после ужина я устало смотрел на полную луну и вдруг увидел, что ее край начинает закрываться тенью. Историю о том, как какой-то известный мореплаватель превратил затмение в шоу, я слышал еще в школе, так что идея родилась мгновенно.
Я созвал племя и, показав на приготовленную рыбу, сказал:
— Море — Ханан. Но рыба — не ханан.
Тыкто презрительно смотрел на меня и упрямо молчал.
— Если рыба ханан — луна нет! — произнес я свой ультиматум и ткнул пальцем в небо.