Наконец, перебиваясь с шага на бег, мы приблизились к громаде модуля, молчаливо возвышавшейся в темноте.
— Ты где проволоку-то взял? — отдышавшись, спросил я его.
— Стащил, когда ветряк разбирали. Там, кроме обмоток, еще были провода с изоляцией, вот их я и сховал под одеждою. А отвертки смастерил для разборки генератора.
Как хорошо, что в свое время мы поставили модуль на деревянные подложки! Теперь он изолирован от земли. И, если я правильно понял объяснения Виктора, надо подать ток на корпус «цилиндра», а самому встать на диэлектрический саркофаг моей капсулы. Самое смешное, что ни мне, ни оборудованию внутри не будет никакого вреда. Это как вороны, сидящие на проводах ЛЭП. По проводам идет ток с огромным напряжением, а вороне хоть бы хны — через нее ничего не идет! А вот тот, кто, стоя на земле, коснется металла цилиндра, получит приличный удар током. Убить не убьет, но будет чувствительно!
— Теперь нужно замкнуть оголенный провод на корпус цилиндра, и подождать. Ты не беспокойся, я все сделаю и уйду — сказал мне Виктор, похлопывая по плечу.
— Хорошо.
Тут, осветив торец входного люка, я заметил, что конструкция корпуса на самом деле трехслойная — снаружи металл, потом слой какого-то прочного пластика, а за ним снова металл. Интересно.
— Так чего тут замыкать? Внутреннюю или наружную обшивку?
— Я разберусь, Костя. Лезь в капсулу.
Обесточенная капсула производила совсем другое впечатление. Ничего не работало, не подавался кондиционированный воздух для дыхания, другие системы жизнеобеспечения отсутствовали тоже. В общем, не очень комфортно, а главное — спать-то не хочется! Похоже, тому, кто умудрился продрыхнуть подряд двадцать лет, ночной сон без надобности. Так что, остается мне лежать и думать, как лучше сыграть завтра роль грозного божества…
Наконец забрезжил рассвет, и послышались чьи-то голоса. Затем, по корпусу модуля что то стукнуло, и раздался громкий, сухой и очень страшный треск.
Я вскочил, озираясь. В воздухе отчетливо пахло озоном, как будто только что прошла гроза. Снаружи раздались крики ужаса.
Отворив дверцу сегмента, снаружи я увидел ужасающее зрелище.
Рассвет едва-едва освещал окрестности, и фигуры людей, отбрасывавших под низким солнцем длинные мятущиеся тени, казались вырванными из картин сюрреалистов. Правая рука вождя, Эггон, его телохранитель и слуга, лежал у входа в модуль. Он был мертв. Лицо его было буквально черным, руки обуглились, обгорела даже трава вокруг. В воздухе стоял сизый дым и мерзкий запах горелого мяса.
В шаге от него Кханар катался по земле с выпученными глазами и хрипел. На синих, как у мертвеца, губах его стояла розовая пена, бородатое лицо исказила гримаса чудовищной боли. Ужасное зрелище!
Никто не оказывал ему помощи — и не умели, и боялись. Даже Асхенаб, его отец, стоял как истукан, тупо глядя на происходящее, и, казалось, боялся пошевелиться.
Хуторяне и бандиты толпились чуть поодаль. Несколько женщин дикарей громко орали и царапали себе лица. Все, разумеется, были сильно напуганы.
— Что тут за черт происходит? Чего вы сюда явились? Разве я вас звал? Отвечай! — обращаясь к вождю, начал я нервно отыгрывать свою роль. Получилось не грозно, а скорее визгливо: точь-в-точь покойный Жириновский! Впрочем, дикарей сейчас можно было напугать даже громким «бу».
Бледный Виктор подскочил к Асхенабу и начал переводить.
— Прости, Великий — наконец обернулся он ко мне — мы только хотели посмотреть твою…
— Заткнись! — заорал я как можно громче, пытаясь заглушить в себе страх от увиденного. Убирайтесь отсюда, вас не звали! Это место — Табу! Табу! Нельзя подходить!
Единоплеменники бандитов что-то залопотали. Кханар, тем временем, совсем посинел и затих.
— Подойди поближе — позвал я Виктора. — Это как его так долбануло-то? Смотри, отморозка сожгло совсем! Какого %@%;№;%:?*⁇%; Витя⁈ Я на такое не подписывался!
Алина пробилась сквозь толпу и схватила Кханара за руку — видимо, пыталась прощупать пульс.
— Да мертвый он, — сказал Виктор, в изумлении глядя на нее.
— Даже если мертвый — это пока только клиническая смерть — блеснул я познаниями. — Его ещё можно спасти! Нужно сделать ему искусственное дыхание и массаж сердца! Надавливай на грудь, где-то 25–30 раз надо надавить. Потом — 2 вдоха через рот.