«Тогда» первой, самостоятельно прочитанной, ещё до школы, где-то в 1979-м книгой была весьма прилично иллюстрированная адаптация Толстого «Приключения Буратино или Золотой ключик» 1972-го года издания, похоже, дожидавшаяся меня ещё до рождения.
Я обнаружил её у себя, на самодельном шкафчике с игрушками ещё неделю с лишним назад, когда мы вернулись на электричке домой от родственников.
Приступы ностальгии вызывало всё. Как и не потрёпанный вид этой книжки, которая, м.п. прочим точно дожила и до 20х годов 21 века, так и распахивающиеся двери старого типа пригородной электрички, которые только понемногу сменились на железной дороге у нас в области на те, которые с раздвижными пневматическими(?) дверями, в 80-х.
Ностальгия ностальгией, но для того, чтобы утолить мой жуткий сенсорный голод взрослого сознания, «Буратины» было мало. Точнее, мне требовалось иное, особенно после того, как успокоился внутри себя от вида молодых мамы и отца.
Большое количество времени за неделю в детсаде, под менее пристрастным, чем у родителей, взглядом воспиталок, чьё внимание рассеивалось на кучу моих «сверстников», позволило мягче пройти адаптацию, справиться с забытым физическим взглядом «снизу вверх» практически на всё и… к концу недели я начал испытывать приличный внутренний дискомфорт. С одной стороны, пока не решаясь на повторение фокуса с «взрослым аллегорическим рисунком», с другой, уже потеряв новизну «возврата в детство».
Дитё в садике имеет намного меньшее число степеней свободы, чем тот же школьник, особенно старший.
Хорошее в малом возрасте, помимо самого факта «второй жизни» обнаружил только в том, что физиология пока не требует качественного взрослого удовольствия — секса (при памяти о том, какое это изысканное удовольствие). Иначе совсем было бы тоскливо.
Прошлая и, очень надеюсь, будущая любимая жена живёт далеко и она ещё младше меня. Родилась в нашем областном центре, откуда родом её родители, но вскоре после рождения увезена к месту воинской службы отца — молоденького, видимо пока ещё лейтенанта, окончившего три года назад Челябинское высшее военное автомобильное командное училище. Да, звание капитана он получит, по врезавшимся в память рассказам супруги о её детстве, где-то около 1980-го.
Успокоил себя в первый же день, что наши с супругой дети «остались где-то там», просто в иной Вселенной, ином ходе времени, иной ветви чего-то там квантового… и запретил себе думать на эту тему.
Иначе радость от вида молодых родителей была бы заслонена болью от невозможности увидеть тех, кого уже произвёл сам на свет. Память только по состоянию на пик сил и возможностей в 50 лет — и благо и жуть…
… — Ваня Вяткин… — шёпоту за спиной нужно было присвоить эпитет «свистящий и неприятный», но я знаю, что это не так. О Фаине Степановне, как и о другой воспиталке, которая первая увидела мой «аллегорический рисунок по мотивам будущего» и повела к завке, я могу, по первой жизни сказать только хорошее. По крайней мере те воспоминания таковы. Не знаю, как пройдёт взаимодействие во второй раз, но сейчас я просто вздрогнул, не заметив, как она подошла ко мне со спины в коридоре из раздевалки в группу. Соблюдая привычную взрослому солидность (а не копошение со снятием уличной обуви), я притормозил на минутку перед «заходом мыть руки» после прогулки перед обедом.
Чтобы прочитать машинописный листок, приколотый кнопкой с доске объявлений для сотрудников детского дошкольного учреждения, соседствующей к наглядной агитацией для детей с рисованными красками зверями, «складывающими одежду в свои шкафы»:-).
И именно чтение содержимого листа, вкупе с мыслями от том, что он «набит» на печатающей машинке, мда… и мысль-осознание того, что тут, слово то «принтер» во всей стране образца 1978-го, в лучшем случае, сотне-другой человек что-то скажет, меня и подвело.
Зачитался, задумался, ушёл в отключку от внешних раздражителей.
Вся группа, наверное, уже чавкает. Вот и пошли выяснять, почему Вяткин тупит:-).
— …Вань, ты что, можешь читать…? — услышал я вторую фразу и вздрогнул уже больше.
«Похоже, незаметно подошедшая Поносова понаблюдала за мной какое-то время?» — мгновенно выстроило рабочую гипотезу взрослое сознание, скрытое в детской голове.
Я снова, бросив «непонимающий взгляд» на воспитательницу, попробовал «уйти в отказ, закосив под непонимашки».
— …У мамы на работе есть такая же печатающая машинка… — ткнул я пальцем в машинописный лист.