Таково было данное мне на прощание объяснение. Которое я счёл недостаточным, но что есть — то есть. Вот… домысливаю сейчас невысказанное вслух.
А так… каждый остался при своём, на той точке, которую счёл «предельной в текущем уровне компромисса».
Я — расшифровал ему свои заметки «по 1981-й». Он, через Е. Б. К. «выписал от щедрот чекистских» родителям 300 рублей в месяц «на вундеркинда» и лично пообещал (пригрозил заодно?) мне негласным наблюдением.
И никакого «признания дееспособности». Сволочь он… так и не поверил до конца? Остаётся надеяться, что дело действительно тормознулось лишь в тупом ожидании итогов проверки в отношении Митрохина, грязные делишки которого легче проверить, чем мои ничем не подтверждённые заявы в отношении Гордиевского, в пользу которых говорит лишь общая ситуация со мной и снова примерно та же логика, что и с Митрохиным — «откуда детсадовцу из Пермской области знать про высокопоставленного сотрудника КГБ?»
Одно хорошо — Елена Борисовна поддержала моих родителей насчёт того, что «…Ване — детский сад не обязателен. Он его тяготит и ограничивает». Хоть в чём-то облегчили моё вынужденное повседневное притворство и жизнь во лжи.
Вышедшая в 1977-м на пенсию мать отца, жившая в частном домишке в сотне метров от нашей пятиэтажки и совсем недавно мечтавшая сделать из меня «шахматного чемпиона», рьяно поддержала идею «Ванечка — под её постоянным присмотром, пока родители — на работе». Чему способствовали слова моей матери:
— Валентина Александровна! Вам, с заказами можно будет не возиться… что только сами захотите, будете брать…
— И то верно, Ванечке больше сошью! — поддакивает бабушка Валя, чей энтузиазм вполне себе простимулирован не только любовью к первому и пока единственному внуку, но и сотней рублей, которые с марта она получает довеском от родителей к её скромной пенсии, едва превышающей минимальные 35. Браться за заказы на выкройку и шитьё она не перестала (дайте мне таблетки от жадности, вот те, побольше!), но вопрос с детсадом решился радикально в лучшую сторону.
Правда пришлось выдержать нелёгкий разговор с ней, когда она, преисполнившись гордостью за мегаодарённого (в Москве подтвердили, да!) внучика, собралась было пичкать меня «вместо садика» содержанием валявшихся у неё на чердаке и притащенных к нам домой старых учебников, по которым учился ещё мой отец. Не знаю, почему эти книги не были сданы в своё время в библиотеку (в первой жизни я их сам как-то там, на чердаке бабушкиного дома случайно, вместе с кое-каким журналами из 60-х годов обнаружил через 2 или 3 года…)…
Короче, я без обиняков и с максимально считываемой на слух иронией заявил ей:
— Баб Валь… я не помню, чтобы Елена Борисовна… да-да, та самая, которая референт ректора МГУ, что-то говорила о том, что нужно заниматься подобной самодеятельностью…
После последовавшего мини-скандала, который я стоически вынес, цедя «не ты, бабушка, а я общался в Москве, и имею информацию из первых рук», «наглость — не порок, а большое счастье» и т. п., при поддержке появившихся вечером дома родителей, бабушка угомонилась. Правда, я всё это время опасался, что задену её своим нахальным поведением чуть больше, чем надо и она откажется «сидеть, гулять и всё такое прочее» со мной и меня турнут таки, несмотря на рекомендацию в Москве, снова в детский сад.
Она успокоилась тогда, когда самолично, а не слов родителей, увидела то, что я читаю каждый день. Глаза же на лоб у неё вылезли тогда, когда я стал комментировать вслух при ней, лишь слегка придерживая «обороты из будущего», «Международную панораму» усатого, толстого и известного всему СССР товарища Бовина.
«Наглосаксонские самозваные хозяева мира», «мягкая сила в красивой обёртке фраз о демократии» и прочие штампы, которыми я способен, с моим опытом, жонглировать получше некоторых чуваков с партийными билетами и «работой по идеологии»…
Как мне кажется, именно тут, она искренне и до конца поняла, что внук — не просто «нереально развитый — не по годам, внучик», а таки «вундеркинд»!
С «завихрениями насчёт политики»!
Ну логично же — передовиц газет взрослых обчитался… хехе. Далеко пойдёт… по пионерско-комсомольской-партийной линии.