Я и помнил почти до «полтинника». И минуты из «сто лет тому вперёд» после начала 2023-го, которым обрывались мои воспоминания. Даже гипотезу построил, которой как-то поделился с мадам Козельцевой. Наверняка она в своих отчётах главе «Конторы» сии мои соображения отобразила.
И вот сегодня…
…Это оно? Мой «бонус попаданца»? Я уже смирился с мыслью, что неведомая воля, зашвырнувшая меня во «вторую жизнь», с целью (без оной?), которую я не знаю (определяю сам?), не наделяла меня никакими бонусами, кроме самого факта «второй раза» и юного тела — мол, радуйся и этому, всё что помнишь о первом разе — то твоё…
Глава 2
Косыгин. Желание последних дел. Часть I
Глава 2 — Косыгин. Желание последних дел. Часть I
Вечер 6-го апреля 1980. Москва. «Место на одном из семи холмов». Воробьёвское шоссе, 8. 6-этажный жилой дом ЦК КПСС. Квартира Косыгина А. Н. Он сам.
Комитетская группа, сортировавшая воспоминания «Свидетеля», каждую неделю доставляла десятку посвящённых в «большую тайну» из числа представителей советских верхов новые порции того, что было признано полезным из кусочков опыта грядущих десятилетий, задержавшихся в памяти «Свидетеля».
Некоторым из десятки — всё, кое — кому — «по принадлежности».
И ныне для сего десятка (в свете скорее всего, грядущих для большинства из них, «годков гонок на лафетах») за здоровьем каждого из них, по решению Малого Политбюро, помимо обычного медобслуживания, введён жесточайший ежедневный медконтроль.
«Вроде у вас… простите… где-то до даты Брежнева…» — всё, что смог выудить из памяти «Свидетель» в отношении даты кончины лично его.
Может, и не случится то, что пророчил из своих смутных воспоминаний Вяткин, читавший про случай на воде, подорвавший здоровье Косыгина и хоть пару лет сверху протяну ещё… — думал предсовмина и тут же вновь напоминал себе — «мотор» шалит. Факт!
Тяжело такое слушать в глаза.
И… легко отыскивать внутри себя подтверждения предсказанному.
Но не поэтому… говорить лично с этим наглецом глава советского правительства больше не хотел.
Наглец не уважал никого из них. Не ценил их жизненный опыт.
Был вежлив, аккуратен в словах, подыскивал мягкие обороты… но… презрение в глазах — его не перепутаешь ни с чём. Видевший и живший в ТОМ будущем, считал ИХ виноватыми. Уж не меньше, чем считал виноватым Горбачёва.
У Вяткина был свой опыт и своя память…
«Ваше поколение… упустило страну. Вы были у власти. Ваша вина…»
Даже признавая некую правоту в словах того — они сами такого, как Горбачёв, допустили до высшей власти… видеть мелкого паршивца он больше не желал. Читать «выжимки» от спецгруппы он может и так…
Как бы то ни было, любые проблемы страны можно было решить без её распада!
В этом Алексей Николаевич был уверен точно. И уж тем более сейчас, когда есть предупреждение и знание о том, «как это могло быть»…
Осталось понять, что «делать по другому».
Стратегия, о которой прямо не говорилось, но которой решила придерживаться «первая пятёрка», вершившая все дела в Политбюро и стране, была ему очевидна:
Не делать резких движений в международной политике, готовить послабления в части личной инициативы для улучшения дел с потребительскими товарами и продовольствием и… готовить передачу дел будущему новому Генсеку!
Тот — уже месяц, считай как в курсе. Хотя ошарашили товарища крепко, когда Лёня, лично пригласив в Завидово, в присутствии остальных из «Малого» и Косыгина, высказался о том, что они все видят того следующим генеральным.
Просто, мол, больше некого достойного не видим, кроме его! Решили, что все шестеро однозначно выскажутся за него на съезде через год, когда Брежнев сам подаст в отставку с поста генсека. А пока… читай, дорогой, наш будущий товарищ Генеральный… «папочку особую»… а ты как думал? Пряник мы тебе показали, теперь и кнут тебе… история покажет.
Так Лёня и сказал. Наверное, даже удовольствие получил.
А Андропов папочку Романову то протягивает:
— … Вы, Григорий Васильевич, простите, что мы к дню вашего рождения, такой подарок… неоднозначный приготовили. Изучите материалы, сами поймёте, почему никто иной из присутствующих уже не гож.
А Лёня, вставший рядом с будущим сменщиком, похлопал по плечу Романова:
— Знакомься, что и почему тебе предстоит. А мы тебя, Григорий, подопрём… пока ещё живы…