– В центр.
Том помнил однажды полученную родителями от кого-то из Москвы открытку с храмом Христа Спасителя. Блеск его золотых куполов. Но то была лишь открытка. В реальности зеленая патина меди светилась тускло.
Том шел по бульвару, ничего здесь не узнавая. Вокруг незнакомые дома, вроде бы похожи на старые, но не совсем. Как будто реплики прежних, но массивнее и грубее. Сам бульвар уставлен незнакомыми памятниками. Они пугали своей чрезмерной реалистичностью и оттого казались уродливыми.
Впервые за многие годы Том был свободен. Он был хозяином своего времени. И мог потратить его на что угодно. Но он не знал на что.
Ему захотелось напиться. Знакомые Тома делились на две категории. Одни после работы проводили свободное время в барах. Другие в тренажерных залах и спа-салонах. Служба в Агентстве не позволяла ни того, ни другого.
Прямо у проезжей части Том разглядел кафе со странным названием «Пьер-Жиль». Под навесом сплошной длинный диван, на котором в тесноте, почти прижавшись плечами друг к другу, сидели люди.
«Настоящие или статисты?» – промелькнуло в голове у Тома.
Напротив дивана – столики. Вокруг них стулья с еще посетителями.
Тому захотелось раствориться в чужом оживленном веселье. Он нашел свободное местечко на диване. Протиснулся за столик, расталкивая плечами соседей.
Заказал графин домашнего красного вина.
– Ноль пять или литр? – спросила официантка.
– Литровый.
Том сам наполнил бокал. Откинулся на спинку дивана. Дождь почти стих. По узкой мостовой мимо проходили люди. Мужчина и женщина за соседним столиком расплатились и отодвинули стулья. Их окликнул шедший навстречу человек в очках, с длинной копной волос и цветастой футболке.
– Вы чего, уже уходите? – спросил человек. – А то может по малой за свидание?
– Мы не пьем, – сказал мужчина. – Только чай. Видишь, мы на машине, – он показал рукой на восьмидверный черный джип, припаркованный на тротуаре.
– Нам рано вставать, – сказала женщина. – Завтра с утра плитку привезут. Кофейного цвета, из Бангладеш. У нас в новой квартире ремонт. А днем мы улетаем на острова.
За другим столиком парень с залысинами жаловался брюнетке с влажными глазами, что с ним перестал общаться старый друг.
– Это потому что с тобой дружить не престижно, – сказала брюнетка.
Постепенно тревога стала отходить на второй план. Том хотел улыбаться и разговаривать. Он посмотрел направо. Рядом сидела девушка в сиреневом сарафане и тоже пила вино. Пышная копна коротко стриженных каштановых волос. Верхняя пуговица сарафана застегнута, следующие две – нет. Четвертая опять застегнута. Том скользнул взглядом в глубокий вырез, потом ниже – на загорелые голые ноги. Девушка поймала его взгляд. Том улыбнулся.
– Вас как зовут?
– Полина. Можно Полли.
– Вы из Москвы? У вас странный выговор.
– Ну, я родилась в Москве. Потом долго жила в Монреале. А сейчас приехала. А вы?
– Я тоже. Тоже родился в Москве, потом жил в Париже, много путешествовал, а сейчас приехал.
Они оба улыбнулись. Том протянул бокал.
– Давайте чокнемся! Полина…
– Полли.
– Полли, если не секрет, а вы кем работаете?
– В Москве я в поисках работы. А вообще-то я – оперная певица. Могу взять четыре октавы.
– Да вы что! А я – директор театра.
Оба смеялись. Том заказал еще графин вина. Он рассказывал ей о детстве. О том, как однажды бежал из детского сада, подбив на побег девочку-ровесницу. Он был вооружен деревянным автоматом и обещал защищать ее. Он обещал ей приключения и новые страны. Он обещал море, острова, корабли, рыцарей, пиратов, индейцев, троллей, эльфов, гномов и хоббитов. Все, что может обещать шестилетий мальчик. И они бежали, взявшись за руки. Но он не знал дороги в эти страны и сбился с пути. Они блуждали по заснеженным московским дворам. Дворы и дома были одинаковы. Когда наступили сумерки, они сели на ступеньки одного из подъездов и заплакали, прижавшись друг к другу. Один из жильцов дома выгуливал во дворе собаку. Он увидел детей и отвел их в милицию. К тому времени их родители уже обзвонили все ближайшие отделения. Вскоре за ними приехали его отец и мать девочки. Том не боялся гнева отца. Он был смущен, что не выполнил свое обещание. Отец схватил Тома за руку и потянул его в одну сторону, а мать девочки потянула ее в другую. Но перед тем, как их разлучили, Том успел шепнуть подружке, что в следующий раз обязательно найдет дорогу в волшебные страны. Но следующего побега не последовало. До этого Том не боялся гнева отца, потому что просто не представлял, сколь страшен может быть этот гнев. В тот день отец выпорол его ремнем, первый и последний раз в жизни. Но этого раза хватило навсегда.