Особый интерес представляют те типы повествований, которые можно рассматривать как переходные от мифов к прозаическим рассказам, в которых сакральное начало либо сильно ослаблено, либо присутствует имплицитно. В качестве примера предания, генетически связанного с ритуально-мифологической основой, следует назвать рассказ «Как жители острова Ям побывали на острове Дару» (см. наст, сб., № 75). Он принадлежит к циклу преданий о морских плаваниях и об установлении контактов между жителями островов залива Папуа и Торресова пролива (Г. Ландтман, № 294—306). Вместе с тем в этом рассказе есть мотивы культурного мифа: жители Яма не просто знакомятся со своими соседями с острова Дару, но и получают от них более совершенные лодки. очень важный обряд — церемонию «хориому», или «таэра», и связанные с обрядом танцы. При этом подчеркивается, что и обряд и танцы имеют сакральный характер и держатся в секрете от женщин. При более внимательном рассмотрении оказывается, что предание вообще внутренне связано с хориому, все его содержание и образы, можно сказать, ориентированы на этот обряд. Хориому принадлежит к числу важнейших церемоний на ряде островов. Она посвящена культу умерших и проводится ежегодно в течение нескольких недель при участии всего мужского населения. Согласно устной традиции, отразившейся в предании, родиной обряда был остров Дару, отсюда он распространился в другие места. Собственно культовой церемонии предшествуют длящиеся до двух недель игры, среди которых и упоминаемое в предании состязание игрушечных лодочек. Основу обряда составляют приход и встреча «духов» умерших, различные пантомимы и танцы, в которых воплощается их появление и чествование. В предании, повествующем о том, как маленькая обрядовая лодка достигает другого острова, как благодаря этому возникают новые контакты и церемония хориому распространяется в новых местах, по-видимому, отразились культовые мифы. Как будет показано ниже, миф частично реализуется в рассказах, частично — в культовых действиях, причем одни дополняют другие. Характерно, что рассмотренное нами предание рассказывалось молодым людям во время инициации, которая совпадала по времени с церемонией хориому. Таким образом, оно было включено в ту «реальную» и мифическую историю, в тот свод знаний, которые должны были усвоить посвящаемые. Вместе с тем нетрудно заметить, что в ряде моментов нити, связывающие предание с мифологической основой, уже довольно слабы.
В этом же плане могут рассматриваться предания из цикла о людях с необычными частями тела — с одной необычно длинной рукой, с ногой казуара, с головой, на которой выросло дерево, безо рта и т. д. (Ландтман, № 365—373; наст, сб., № 88—90). События в них происходят обычно «давным-давно», но в точно обозначенных местах, которые хорошо знакомы и рассказчикам и слушателям. Герои их названы по именам, они принадлежат к реальным локальным группам. Все это придает рассказам характер преданий, хотя содержание их насыщено фантастикой. Необычность внешнего облика персонажей чаще приносит им неприятности, создает коллизии, заставляющие нас вспоминать ситуации, знакомые по некоторым типам сказок. Например, у одного героя вырастает на голове дерево. Другой тоже хочет, чтобы у него выросло дерево, идет тем же путем, что и первый, но у него ничего не получается, и тогда он, подобно незадачливым персонажам сказок, прибегает к искусственным средствам и погибает. Налет несерьезности, дегероизации, новеллистичности есть в этих рассказах. Избавление от необычного свойства герои воспринимают как благо. Даги, у которого правая рука была чудовищно длинной, радуется, когда она приобретает нормальные формы. Кроме того, его тело, до этого все покрытое растительностью, приобретает обычный человеческий вид. Женщины, благодаря которым все эти превращения совершаются, наносят на тело Даги орнамент, таким образом довершая процесс превращения чудовища в человека. По этому поводу Даги устраивает праздник и собирает гостей (см. наст. сб., № 88). В этом рассказе есть детали, которые говорят о его связи с мифологической историей. В варианте, также записанном Г. Ландтманом, отмечены магические свойства чудовищного персонажа. Кроме того, Даги, ставший человеком, оказывается впоследствии отцом брата и сестры, которые вступают в брак и дают начало населению данного региона. Как известно, мифы о брате и сестре — родоначальниках племени или народа — принадлежат к числу древних и известны во многих местах. Тот же Даги и его сын Нуе фигурируют в рассказе о появлении первого кокосового ореха.