Но чей-то ровный голос разрезал ватный кокон тишины окружающий Корни, заставил ее повернуть голову.
— Оставьте.
Шуршащие юбками тени стали покидать комнату. Кто-то достаточно высокий стоял в проходе, закрывая собой свет факела в коридоре. Корнелия не могла рассмотреть его лица, поэтому безучастно отвернулась.
Приблизившись к кровати, он присел рядом и наклонился так близко, что его дыхание обожгло ей щеку.
— Корнелия, — прошелестел совсем рядом его знакомый до боли голос.
Она с ужасом распахнула глаза. Седрик внешне был похож на Фобоса, только, пожалуй, красивее. Обернувшись, она отстраненно подумала, что он даже слишком красив для этой комнаты. Длинные светлые волосы, тонкие черты лица. Если бы ей пришлось описывать его одним словом, «аристократичность» отлично подошла бы.
Ее Седрик.
Высокий, статный. С длинными пальцами и тонкими чертами лица. Этот юноша не шел ни в какое сравнение с ее сверстниками: толстым неуклюжим Бобом или прыщавым Урией… Пожалуй, впервые за всю ее жизнь в Хитерфилде кто-то заставил сердце Снежной королевы пропустить пару ударов.
И вот он такой возвышенный сидел на кровати, заляпанной кровью, и, казалось, не замечал этих нюансов.
Корни захотелось разрыдаться в голос от осознания своего ничтожества. Она отвернулась и постаралась натянуть на себя край простыни, тщетно пытаясь прикрыться. Пальцы скользили по простыне, руки цеплялись за воздух. Бессмысленность этих движений приводила ее в ужас, она истерически задышала. Седрик осторожно прикоснулся к острому вздрагивающему плечу. Она покрылась мурашками.
— Хочешь повторить? — Корнелия постаралась вложить в свой голос как можно больше яда и ненависти, но дрогнувший не вовремя голос мог вызвать разве что жалость.
— Нет, — его слова заставили ее немного расслабиться, но в ту же секунду, вопреки его словам, Корнелия почувствовала, как чужие руки обнимают ее за талию и притягивают к себе. Она не сопротивлялась, и он взял ее на руки, предварительно стянув с кровати злополучную простыню. Она вцепилась в нее мертвой хваткой, отдаленно понимая, что это уже не имеет смысла.
— Куда… куда ты? — со страхом просипела Корнелия, когда Седрик с ней на руках встал и ногой толкнул входную дверь.
— А ты хочешь остаться здесь? — спокойно спросил он, словно речь шла о смене номера в гостинице.
Она на автомате бросила взгляд на сырые стены, прогнивающий пол с грязными разводами ее крови, и быстро замотала головой, покрепче впиваясь ногтями в простыню.
— Вот видишь, — довольно ухмыльнулся Седрик.
Они шли довольно долго, Корнелия старалась по мере возможностей запоминать дорогу, но из-за часто встречающихся на пути Седрика людей ей постоянно приходилось отворачиваться и прятать лицо на плече у парня. Хотя Корнелия не была уверена, что Седрика можно так просто теперь назвать парнем. Он ведь был лордом, да и выглядел теперь старше.
В конце концов, он опустил ее на пол перед дверью из темного дерева с золотыми ручками, оплетенными змейками. Босыми ногами стоять на каменном полу было холодно, и девушка поежилась, ощутив неожиданный прилив благодарности к лорду, что не заставил ее прошагать весь путь самостоятельно. Седрик даже не посмотрел на нее и, распахнув двери, вошел внутрь.
Чувствуя себя безвольной тряпкой, Корнелия послушно шагнула за ним внутрь, стараясь не думать о возможных последствиях. Каждый раз, когда ей начинало казаться, что она достигла самого дна, и хуже быть не может, жизнь опускала ее еще ниже, доказывая, что хуже может быть всегда. Сейчас она даже и думать не хотела, что может быть хуже случившегося.
— Господин, я… — звонкий девичий голос вырвал Корнелию из грустных размышлений, и она бросила быстрый взгляд на его источник.
Девочка лет четырнадцати в коричневом платье и переднике стояла посреди комнаты и озадаченно пялилась на нее слегка выпученными зелеными глазами. На щеках девочки были поперечные полосы цвета хаки, но в остальном она была даже немного симпатичной. Однако, ее наглый любопытный взгляд сразу не понравился Корнелии, она снова быстро спрятала лицо за плечом Седрика, не давая противной девчонке рассмотреть свое разбитое лицо.
— Ты сделала ванну, Минди? — ровным голосом поинтересовался Седрик, словно ничего необычного не происходило.
— Да, господин, — мгновенно вытянулась по струнке девчонка, опуская глаза в пол.
— В таком случае, ты свободна, — выдавил из себя подобие улыбки Седрик, кивнув ей на выход.
Девочка, на секунду заколебавшись, все же послушно засеменила к выходу мелкими шажками, напоследок бросив на Корнелию еще один пожирающий взгляд. Вспыхнув, Корнелия перевела взгляд на обстановку комнаты, которая действительно напоминала комнату, а не подвальное помещение. Окошко было маленькое, тоже расположенное под потолком. Но зато был ковер, кровать и гардеробная. Множество расставленных светильников составляли теплое освещение, как на закате в конце августа.
— Пошли, — бросил небрежно ей Седрик из-за плеча, открывая дверь в ванную.
Она застыла, чувствуя, как на затылке волосы поднимаются дыбом. По позвоночнику пополз холодок, как будто кто-то открыл окно.
— Я с тобой… я не пойду.
Он застыл в дверях, медленно разворачиваясь. Корнелия чувствовала, как повышается напряжение в комнате, но не могла и пошевелиться. Она кожей чувствовала опасность всей ситуации. Того Седрика, которого она знала, не существовало в природе, а этот был способен на все, что угодно. Он шагнул ей навстречу, и она невольно зажмурилась, ожидая пощечины, но вместо того он снова взял ее на руки.
Он опустил ее вместе с простыней в теплую воду ванной, а сам опустился на пол, на колени. Корнелия быстро поджала ноги к подбородку, все еще не осознавая, что только что произошло.
Взяв мыло и мочалку, он осторожно стал стирать кровь с ее лица. Она поморщилась от боли. Кажется, королевский ублюдок все-таки сломал ей нос.
— Я принесу позже лёд, чтобы не опухло, — заботливо сообщил ей Седрик, от чего внутри у нее все задрожало от смеси ярости и надежды.
— Какая трогательная забота, — просипела Корнелия, покрываясь мурашками от горячей воды. — Мудак.
Последнее слово она выплюнула наобум, пальцем в небо, с целью проверить, что можно, а чего делать не стоит. По логике вещей он должен был осадить ее, ударить, но вместо этого он внимательно посмотрел ей в лицо, и Корнелия с каким-то детским (совершенно неуместным в данной ситуации) восторгом заметила в его глазах искорки скрытого веселья.
— А вот и Корнелия, которую мы знаем, — пропел Седрик, улыбаясь только уголками губ.
Он поднял из ванной, как котенка, и стал осторожно вытирать. Она чувствовала себя безвольной куклой, не способной протестовать. Его прикосновения не приносили облегчения, все тело болело и саднило, она поморщилась.
— Будут синяки, — с нотками грусти сообщил Седрик больше себе, чем девушке, поэтому она даже не стала по этому поводу язвить. Довольно сложно, оказалось, язвить, когда ты стоишь голая и избитая на коврике в ванной перед парнем, в которого ты когда-то влюбилась.
Он протянул ей еще одно большое полотенце.
— За дверью стоит Минди, она тебя проводит до твоей комнаты, — неловко пожимая плечами, сообщил ей Седрик, подталкивая к входной двери.
Корнелия сначала даже не поняла, что он ей только что сказал. Он предложил ей свою помощь, показал, что может быть заботливым, а потом предлагает вернуться в гнилую нору?
— Нет! — вскрикнула она, представив свой сырой подвал, где бегали крысы. — Пожалуйста!
Она развернулась и ладонями оперлась о грудь Седрика, совершенно не обращая внимания, что волей-неволей оказалась в его объятиях.
— Только не туда, — Корнелия была готова разрыдаться. — Куда угодно!
Седрик изумленно смотрел на нее добрую минуту, а затем мрачно ухмыльнулся.
— Мои покои видимо тебя привлекают больше?
Корнелия обвела глазами комнату, которая действительно привлекала ее гораздо больше. Она была уже готова согласиться, но взгляд ее споткнулся о кровать. Кровать была единственной в комнате и довольно узкой. Ее замутило от воспоминаний.