— Я… не знаю, — Фобос, находящийся в расслабленном, безразличном состоянии, абсолютно не ожидал такого вопроса.
По правде, он действительно не знал, где он. Время Седрика уходило очень быстро, не исключено, что его больше не существовало.
— Что ты с ним сделал? — дрожащим голосом спросила Корнелия, сжимая ладони в кулаки.
— У всех заклинаний есть срок годности, — равнодушно пожимает плечами Фобос, падая на свободное место лорда Бэкона. — У его заклинания он вот-вот истечет… или уже истек.
Девушка прикрыла руками рот. Фобосу необязательно было отвечать, но он не видит больше смысла что-то утаивать. Меридиан безраздельно принадлежит ему. Свет Меридиана очень скоро признает его. Жизнь удалась. Только радости от этого мало.
— Что с ним будет? — спрашивает Вилл, неожиданно становясь на один уровень с Корнелией и сжимая ее плечо своей ладонью.
Корнелия от простого прикосновения вздрогнула, а затем еле заметно благодарно кивнула. Вчера Седрик был немного печален, но не более, чем обычно. Он ничего ей не сказал. Фобос снова повел плечом, скользя глазами по потолку.
— Он станет тем, кем является на самом деле. Холодной, — Фобос почти пропевал эти слова, наслаждаясь болью, что с каждым словом отражается в ее глазах, — бесчувственной, злобной рептилией, способной разорвать любого, кто приблизится к ней менее, чем на пару метров.
— Единственная злая, холодная тупая рептилия здесь — это ты! — Корнелии наплевать на их странное перемирие, она готова испытать удачу, но Вилл предусмотрительно цепляется ей в предплечье и держит мертвой хваткой. — Отпусти! Отпусти меня, Вилл!
Фобос с ненавистью смотрит на девушку, а затем лицо его проясняется, и на нем даже играет почти счастливая улыбка.
— Ты права.
Вилл бросает на него странный взгляд, и буквально повисает на Корнелии. Фобосу было бы смешно, если бы у него самого в груди не зияла дыра. Глухая боль не желает притупляться или исчезать, поэтому он с мрачным удовольствием продолжает дразнить ведьму. Она ненавидит его также сильно, как и боится, Фобос видит это по дрожащим губам и бегающим глазам.
— Можешь поискать его в канализации, среди обглоданных останков крыс и животных покрупнее! — скучающе тянет Фобос, глядя, как злые слезы от бессилия появляются в глазах у хранительницы сил земли.
— Пошел ты, — шипит Корнелия, резко сбрасывая с себя руки Вилл, но, не набрасываясь на Фобоса, а наоборот, направляясь к выходу.
— Северный выход из подземелий, — сам от себя не ожидая, бросает в спину Корнелии Фобос. — Надеюсь, сначала он откусит тебе твои бесполезные конечности.
****
Корнелия всхлипывала и приближалась к бесформенной куче, накрытой плащом.
— Седрик, пожалуйста…
Куча завозилась, из-под плаща показалась огромная кожистая лапа. Девушка с трудом сдержала крик, до боли закусывая губу. Вилл сильно сжала ее руку, очевидно, пытаясь удержать от опрометчивых поступков, но Корнелия покачала головой.
— Все в порядке, Вилл. Это он. Седрик…
И Вилл отпустила ее, позволяя приблизиться к нему и присесть на колени рядом с его телом. После не особенно эффективной борьбы, он все-таки перевернулся на спину, и с некоторым облегчением Корнелия увидела человеческие черты лица, покрытые светло-зеленой чешуей.
— Ты, — прошипел он, а сквозь приоткрытые губы показался раздвоенный язык.
— Я, — Корнелия всхлипнула, глядя на то, как подземелье окрашивается розовым светом. Вилл начала колдовать. — Я не могла уйти без тебя. Я же обещала, что вернусь за тобой. Я привела Вилл. У нее есть Сердце и…
Мышцы под чешуей на лице напряглись, но улыбнуться у него не получилось.
— Зря… С-с-сердце бес-с-сильно…
— Глупости… У нас все будет хорошо, слышишь? — Корнелия с надеждой обернулась к Вилл, но выражение ее лица сказало за нее.
Ничего не вышло. Вилл сокрушенно качала головой, так умоляюще, будто это была ее вина. Корнелия выдавила из себя улыбку и качнула головой в сторону выхода. Вилл подождет ее там.
— Не уходи, Седрик…
— В комнате, куда я тебя приводил… Там есть тайник… Изумруды…
Она похолодела.
— Я не хочу брать твои изумруды, слышишь, — Корнелия впервые так отчетливо ощутила, что это действительно конец. — Я хочу аметисты. И только лично от тебя! Ты поправишься и сам мне их подаришь, слышишь?.. Элион… Элион найдет способ… Или Фобос… Элион передала ему силу, он должен тебя вернуть, Седрик…
По его лицу не было понятно, но Корнелия знала, что в душе он улыбается.
— Я уже придумала, как познакомлю тебя с мамой и папой. Мама любит гортензии, а папе купим какое-нибудь вино… Ты знаешь, я никогда не интересовалась, какое вино любит папа. Я же никогда не знакомила его с мальчиками… Ты будешь первым, но не бойся… Я уверена, что ты им понравишься…
Рыдания душили ее, заставляли задыхаться и говорить слишком быстро, проглатывая окончания. Она шумно выдыхает, собираясь с мыслями, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Седрику сейчас не нужны ее слезы.
— А на день рождения… Когда у тебя день рождения. Седрик? Мы обязательно сходим в ту кофейню на углу улицы Сомерсета Моэма… Там очень… Очень… Седрик, пожалуйста!
Он скатился с ее колен и зашипел, накрывая голову лапами, будто стараясь содрать с себя кожу, царапая и срывая то, что осталось последним человеческим напоминанием.
— Уходи! — шипит Седрик, стараясь убраться подальше от нее. — Убирайся!
Только и всего. Вместо этого Корнелия подбирается снова к нему и кладет ладонь на его холодный липкий лоб, который сейчас выглядит чудовищно большим по сравнению с ее миниатюрной рукой.
— Седрик, а зимой я научу тебя кататься на коньках… — невозмутимо продолжает Корнелия, не отводя глаз от его терзаний. — Я буду держать тебя за руку, и ты никогда не упадешь, слышишь? Мы будем так счастливы вместе!
Существо закрыло потухшие глаза.
— В другой раз… — последнее, что пробормотал Седрик прежде чем безвольно откинуть голову назад.
Грудь и плечи Корнелии сотрясали рыдания, она переложила его быстро теряющую человеческие черты голову к себе на колени.
Она должна была уходить, но робкая надежда все еще трепетала в груди. Так не бывает.
У всех сказок счастливый конец.
И он открыл глаза. Только вот зрачок у них стал вертикальный и очень узкий. Корнелия бессильно опустила руки. Существо на ее коленях несколько раз моргнуло и прикрыло глаза, скатившись с ее колен и неловко осматриваясь по сторонам, пытаясь освоиться в своем теле.
Седрик был мертв, и в ней тоже будто тоже что-то умерло тогда.
Корнелия возвращалась домой раздробленной на куски, оставляя значительную часть себя в этих подземельях.
— Я люблю тебя, — тихо прошептала она, прислонившись горячим лбом к сырой холодной стене за поворотом.
У всех сказок счастливый конец.
Просто это не сказка.
Комментарий к III. Глава 21. У всех сказок счастливый конец
Я извиняюсь перед всеми, кто так долго ждал и чьи надежды не оправдались.
Я с трудом удержалась от соблазна кликнуть в статусе “закончен”, но идея именно в этом. Суровые мрачные ценители реалистичных концовок могут сворачивать работу. Седрик умер, Фобос тоже медленно умирает от одиночества в огромном пустом замке, Корнелия сходит с ума от тоски, а Элион одна в целом мире с разбитым сердцем и уверенностью, что полюбить ее невозможно. Никто не счастлив.
НО! Если вы готовы снизойти до банального хеппи энда, то будет еще одна глава - эпилог.
Дочитав до этого момента, вы, наверное, заметили, сырость текста и проблемы с обоснуем, но я, честно, не имею представления, что с этим можно сделать. Дело в том, что часть этой главы была написана еще года два назад, когда и писала я значительно хуже и понятия не имела, что еще собственно напишу. Просто я обожаю писать первые и последние главы. Правда, когда число страниц переваливает за сотню, то начинаются такие вот проблемы. Я честно пыталась просто переписать заново последние главы, но я так долго к этому шла, что уже никак иначе не вижу окончания фанфика. В общем, жду гневных отзывов и тапок и надеюсь, что хоть кто-нибудь останется со мной до эпилога, не бросив читать на этой провальной главе)