Василий взмахнул рукой и остановил Ку от дальнейшего зачитывания. Недовольный последним примером, он попросил отправить его на переделку спичрайтеру, не обратив внимания на замечание, что у того глухая ночь. Раздувание собственной важности, снисходительность к потерянным и непонимающим, тонкий укол в сторону гуманитариев, – это допускалось в интервью для аудитории постарше, никак не для детей. Их нужно поддерживать, подмечать сознательность и кивать даже самым неразумным их инициативам. Всякие напутствия же следовало заворачивать в красивую обёртку голубой мечты и непременной окупаемости всех стараний. Василий никогда не верил в эти воздушные замки, но предпочитал публично закладывать кирпичи для поддержки их фундамента. Реализм сейчас приравнивался к цинизму, а будущее в лице детей требовало подслащивать горькую пилюлю до тех пор, пока в ней бы не остался один сахар. Будущее требовало потакать в самообмане «хорошим», осуждать «плохих» и внимательно следить, когда их роли меняются, дабы не перепутать.
Скомандовав Ку вновь воспроизвести ответ на вопрос о законе, Василий принялся диктовать правки: «Тирания правительства на совести одного правительства. Ни я, ни “NewXton” не хотели бы, чтобы наша продукция нарушала чьи-то свободы». Он немного подумал и попросил убрать первое предложение. Незачем портить отношения с главным потребителем.
Стоило законопроекту о принудительном ослеплении поступить на рассмотрение в первое чтение, общественность закипела. Соцсети переполнились спорами противников с анонимным легионом фанатов «NewXton». Читая их истеричные обмены оскорблениями, Юра, как костюм, примерял на себя чужое мнение, поддаваясь громким высказываниям то с одной стороны, то с другой. Быть луддитом5, исторически всегда проигрывающим, или маршировать в ногу с прогрессом навстречу процветанию? Быть сторонником прав и свобод или удобной дрессированной мартышкой? Юру учили, что правда где-то посередине, что любая позиция, возведённая в абсолют – ошибочна, что мир не чёрно-белый, однако сейчас всё сводилось к простому: ты «за» или «против», никакой серой зоны.
Василий Темных со школы был для него примером вскарабкавшегося без чужой помощи на вершину человека. И пускай Василёк не имел никакого отношения к политике, протестовать против закона, возникшего в том числе благодаря нему, для Юры казалось предательством себя прошлого. Он верил, что XXI век – время возможностей и открытых дверей. Верил, что преступно мешать человечеству «перевернуть страницу». И сейчас его убеждения грозились пасть стоящими в ряд костями домино.
Кухонные разговоры с Кирой становились ожесточённее и будто бы стремились приблизиться по накалу к дуэли. Или он признает диктатуру богатой элиты, или они попрощаются. Но согласиться с Кирой означало обрушить все доминошки и навсегда похоронить мечты о мультипликации, о заработке своим искусством, о покупке маме дома, ведь элита точно проведёт закон.
– Так тем более надо выходить! – воскликнула Кира, когда он отважился поделиться с ней переживаниями. – Надо растормошить тех, кто в спячке.
– Зачем? Если им нужно лишить нас зрения, они это сделают. Механизм уже запущен. Паре винтиков не остановить работу огромной системы.
«Да и мешать прогрессу глупо», – про себя добавил Юра.
– Твоя инертность меня с ума сводит! Сначала ты отстаивал, что нельзя тормозить технологии, и это нормально жертвовать чем-то ради – что ты там приводил в пример? – допустим, освоения космоса. А теперь готов лечь и сдаться.
– Я просто развил твою мысль. Ты же считаешь, что богатые – это новые дворяне, и они, как серые кардиналы, управляют страной. Думаешь, аристократы позволят каким-то грязным крестьянам помешать их плану?
– Прецеденты уже случались.
– А потом ты называешь меня наивным. Да, я ещё сомневаюсь, вдруг этот закон лишь выглядит плохо…
– Плохо?! – вскричала Кира, тряхнув гривой кудрей. – Ты его вообще читал?!
Юра потупился. Он так и не добрался до текста, хоть и добавил тот в закладки. Под пристальным взглядом Киры он принялся продираться сквозь дебри официальных формулировок. Выстроенное им из лоскутов комментариев представление о законопроекте тут же стало обретать более монструозную форму. «Поголовное… За отказ тюрьма или штраф, дающий отсрочку? Они собираются удалять глаза младенцам?!» – ужаснулся Юра и сразу же бросился искать, чем подобное зверство парируют защитники закона. «Зато дети не будут мучиться от потери тупых сериалов, как нынешняя молодёжь», «Государство должно сохранять равенство, а зрячие сейчас привилегированнее», «Противники закона, наверное, из тех любителей природы, которые умирают от воспалений аппендикса и мучаются с зубами мудрости», «Ежегодные штрафы борцунов за социальную справедливость отлично поднимут экономику». Юра отбросил мультифон на стол и отрешённо уставился в центр ковра.
5
Луддиты – протестное движение рабочего класса Великобритании против плохих условий труда, низких зарплат, безработицы, в которых они винили введение на производства машин в ходе промышленной революции. Сейчас чаще всего луддитами называют людей, борющихся против прогресса.