Люди в интернете и до того часто казались опьянённым анонимностью стадом безумцев, будто бы специально раздробленным на группки, но сейчас он увидел это куда яснее и чётче. Каждый руководствовался собственной правдой и, крича разом, они заглушали истину. Они светили друг дружке в лицо обличительными фонариками, зло же оставалось в тени.
На следующее утро Юра впервые не пытался отговорить Киру от похода с плакатом «Интересы корпораций – не интересы народа» в центр, к памятнику Ленина. Они, держась за руки, вышли из дома и поехали на вокзал.
– Мне больше нравилось не понимать, – тихо сказал Юра, удаляя заранее скаченные в «MMusicBoox» подкасты и аудиокниги.
– Знаю, поэтому я раньше на тебя и не набрасывалась с правдой. Да и, скорее всего, ты бы не поверил. Тебе же продали американскую мечту, которая в реальности обычная ошибка выжившего.
Юра ничего не ответил. В глубине его души теплилась надежда, что закон не примут. Вероятно, он был куда наивнее Киры. Ему хотелось чувствовать ветер свободы в волосах, быть частью безапелляционно справедливой демократии и крепко держать рынок за горло своей потребительской рукой. Разумом он понимал, что обещанная медиа красивая картинка возможностей – мираж, хоть и до сих пор верил в неё сердцем и душой. Ведь вдруг это просто катастрофическая случайность? Вдруг они, как общество, двигались в правильном направлении к Стране Чудес, а затем провалились в дыру и оказались по чистой случайности в Стране Кошмаров?
Когда Юра вошёл в офис, коллеги его сразу же огорошили новостью: начальство собиралось устанавливать рейнеты. Всех, не готовых носить линзы или лишиться зрения, попросили написать заявление об увольнении задним числом.
Домино с треском повалились друг на друга.
С трудом взобравшись на стол, Георгий поднял расплескавшуюся наполовину рюмку текилы. «И весь мир ослеп!» – закричал он, и небольшая группа вышедших наружу для передышки поддержала тост одобрительным гулом. Василий же лишь молчаливо отпил виски из стакана. Принятие закона о принудительном ослеплении для любого мало-мальски умного человека не стало сюрпризом. Его куда больше удивило, что сводный брат нашёл новый способ выставить себя идиотом. «Так пошло и неуместно перефразировать Ганди…» – раздражённо вздохнул Василий.
– Я всегда говорила, твой гений вопреки отцу, а не благодаря, – будто бы прочла его мысли Клара. – У него в генах посредственность да склонность к зависимостям. И первое яблочко упало совсем рядом с яблоней.
– Ещё злишься, что они с Гошей нанюхались на нашей свадьбе?
– Если я им улыбаюсь на официальных встречах, не значит, что у меня нет навязчивого желания столкнуть их друг за другом с лестницы. Я презираю всех в совете, ты знаешь, но для этой парочки у меня найдётся ещё и ненависть. Им давно следовало уйти. Они просто сосущие деньги пиявки. Твой отец скупил кучу маленьких компаний, верно? Но именно «NewXton» выстрелила. Благодаря тебе. А Гоша… Ещё после скандала с той первой девочкой его стоило уволить и запереть в подвале подальше от людей.
– Обожаю, когда в тебе просыпается валькирия.
– А я нет. Злость лишает меня способности думать.
Подлетевший Георгий втиснулся между ними и по-хозяйски облокотился на столик. Робот-поводырь запоздало просигналил о его появлении, когда уже алкогольное дыхание Георгия полностью вытеснило запах моря.
– Клара, я украду твоего мужа на полчасика? Я ещё вижу, так что не дам ему свалиться в канаву и верну вовремя, – протараторил тот и потянул Василия за собой.
Нехотя плетясь за братом на пляж, Василий наслаждался последними мгновениями умиротворения перед грядущим словесным извержением. Под кокаином Георгий постоянно болтал о своих грошовых философских теориях, о выигранных по случайности ставках, о фальшивом желании семейного единения и, конечно же, о политических амбициях. И Василий постоянно старался его вразумить, становясь старшим братом для старшего брата, ведь, как и всякий взбалмошный подросток, тот мог разом разрушить жизни им обоим.
– Даже этой тупой маске не под силу спрятать твоё недовольное лицо, – начал Георгий, перекрикивая шум мерно накатывающих на берег волн. – Улыбнись, Василёк. Мы победили! Теперь ни антимонопольщики, ни налоговики, да никто нас не остановит. Мы официальные хозяева страны. Они едят из наших рук.