— Ты так и будешь молчать? — Спросила она его с некоторой долей возмущения. Какаши удивился очередной перемене в ней, но решил поддержать фамильярный тон беседы.
— Ты пришла ко мне посреди ночи в таком виде, чтобы упрекнуть меня, что я молчу?
Рецу закрыла лицо ладошками и нервно вскочила на ноги, начав как загнанный в клетку зверь блуждать по кругу.
— Какая же я дура, — шептала она, а Какаши удивленно смотрел на это действие. — Как меня так угораздило? Меня!
— Что за… — Какаши пытался ее спросить, но она резко остановилась и убрала руки от лица. Глаза сверкали непонятным пламенем, щеки порозовели от волнения, и, казалось, волосы на голове у нее как черные змеи вот-вот зашевелятся.
— Что происходит? Ответь мне здесь и сейчас, — шипела она сквозь зубы, потому что боялась разбудить Асуму и Ино. — Я пыталась понять, я правда пыталась! Но ты словно стена, я не понимаю тебя. Когда ты прижал меня к себе вчера ночью, я думала, что теперь мне все ясно. Но утром же ты переменился в край.
— Это я переменился?! — Какаши поднялся на ноги и подошел к ней вплотную, а она задрала голову, чтобы смотреть ему в открытый глаз.
— Да, ты!
— Ха! А вот ты осталась прежней! Только увидела Сарутоби, как начала делать то же, что пыталась провернуть со мной. К чему твое кокетство с ним?
— Что?! Неужели непонятно, что мне нужно было попасть в столицу?! Он единственный, кто изначально был против, и мне ничего не оставалось, как убедить его! Конечно, он считает, что это он додумался до всех тех аргументов, что ты слышал с утра, — она говорила эмоционально, почти срываясь на нормальный тон. Но если повысить голос, можно разбудить остальных. Рецу замолчала, пытаясь успокоиться, а Какаши вдруг стал осознавать, что все это время смотрел на ситуацию с позиции ревнивого павлина.
— А как мне еще было понимать то, что я увидел? Конечно, вчера ты испугалась, поэтому и кинулась на шею к первому, кто попался тебе под руку…
— Ты сам притянул меня, не отрицай это!
— …, а наутро ты и слова мне не сказала, даже не посмотрела на меня так…
— Как?!
— Ты знаешь как! Как смотрела, вчера ночью.
— Я не хотела тебя скомпрометировать перед твоими сослуживцами! Я же увидела, что ты застеснялся, когда они прибежали!
— Пытаешься прикрыться таким вздором? Они достаточно взрослые, чтобы не обращать внимание!
Рецу снова закрыла лицо ладонями, издав непонятный стон.
— Почему мне так трудно понять, что ты думаешь?
— Я то же могу предъявить тебе!
— Признайся! Ты рад, что не успел сказать мне то, о чем жалел бы сейчас?
Какаши замер, услышав нотки отчаяния в ее голосе. Токугава стояла, прикрыв лицо, и всю ее трясло будто от холода, хотя обстановка накалена до предела. Рецу тяжело дышала, а он не в состоянии был что-то сделать, глядя на нее. Как два идиота, они пытались понять друг друга, не осмеливаясь сделать первый шаг. Теперь Какаши увидел, что она боялась своих чувств так же, как и он своих. Израненные в прошлом сердца всегда боятся новых переживаний, старательно ограждая себя от них, выстраивая ложные образы и надевая маски.
— Почему ты снова молчишь?! Скажи что-нибудь, чтобы я понимала тебя! — Сдавлено шептала она себе в руки. — Зачем я привязалась к тому, кто не способен открыто проявлять своих чувств? Это наказание мне, да?!
Какаши уверенно сорвал с себя маску, бросив тряпочку на пол, и обхватил запястья Рецу. Она послушно оторвала ладошки от лица, но с зажмуренными глазами опустила голову вниз. Какаши аккуратно приложил свою руку к ее шее так, что его большой палец касался ее щеки, и притянул к себе прежде, чем она успела раскрыть глаза. Поцелуй был мягким, но в то же время уверенным. Рецу привстала на носочки и жадно обхватила его шею. Левая рука Какаши скользнула по ее плечу, перейдя на спину. Рецу немного прогнулась, прижимаясь к нему грудью, и он повел руку ниже к бедрам, немного сжав их. Он надавил на них, и она уловила его намек. Не разрывая глубокого поцелуя, Рецу подпрыгнула, и Какаши поймал ее, а она обвила его талию ногами. Хатаке мягко опустился на футон, укладывая Рецу под себя. Какаши провел рукой от ее коленки к бедру и ненасытно сжал его, мягко и горячо целуя ее в шею и ключицу.
И вдруг Рецу как будто током ударило. Она чувствовала пламенные поцелуи, его разгоряченное тело над собой. Токугава открыла глаза и увидела, с каким пылом он развязывает поясок и раскрывает полы ее нумаки, любуясь ее телом. Она снова оказалась во власти мужчины, и события вчерашней ночи разом навалились на нее, сдавливая изнутри.
— Нет, подожди, — она осторожно начала отодвигать Какаши, вдруг испугавшись такого напора.
Хатаке через силу заставил себя остановиться и подняться к ее лицу. Снова этот перепуганный взгляд. Какой бы спокойной она не казалась весь день, паскудный поступок Эйджи не прошел без следа. Теперь любое пылкое прикосновение от Какаши, и в ее памяти всплывают страшные события. Рецу начала стыдливо запахивать нумаки обратно, а Хатаке отстранился сильнее, обеспокоенно глядя на нее. Ему хотелось ее так сильно и страстно, как будто снова пришла пора его бурной ненасытной молодости. Но Какаши больше всего боялся причинить ей боль, ему хотелось, чтобы она отвечала ему с таким же азартом и желанием. Он не стал настаивать, и просто помог завязать поясок обратно и лег рядом с ней на бок. Рецу благодарно обняла его и уткнулась носом шею.
— Прости, — тихо сказала она, и Какаши погладил ее по голове, запуская пальцы в мягкие волосы. Особенно тяжело было сдерживаться, когда она лежала так близко и была так соблазнительна.
— Все нормально. Я понимаю, — он теснее прижал ее к себе, желая забрать все ее тревоги и на себе перенести этот кошмар, только чтоб Рецу стало легче.
Какаши вдруг почувствовал, как она замерла, казалось, даже не дышит. Все тело Рецу было напряжено, будто изнутри что-то давило на нее. Какаши понял все сразу, особенно то, что ошибался на ее счет. Какой бы она ни была снаружи строптивой, властной и заносчивой, она просто женщина, которая старательно прячется за всем этим, как в слоях своих дорогих кимоно. Но теперь она была в бесхитростной одежде, без макияжа, без каких-либо способов отвлечь от настоящей себя внимание. Какаши понял, что в обществе она вынуждена сохранять свой железный образ, но такой нежной, ласковой, женственной Рецу будет только наедине с ним, и его это вполне устраивало.
Рецу немного отодвинулась, укладывая голову ему на руку, чтобы смотреть ему в глаза, а Какаши продолжал мягко гладить ее по волосам. Токугава нежно провела пальчиками по его щеке, очертила нос и коснулась его губ.
— Ты любил кого-нибудь в своей жизни? — Спросила она, продолжая гладить по щеке, обводя его скулы и подбородок.
За свою жизнь Какаши встречал женщин, которые были ему симпатичны, он даже думал, что любит одну из них. Но никто из них за такой короткий срок не вызывал у него безотчетной и безусловной привязанности и желания, как Рецу. Он не знал, настоящая ли это любовь, но осознавал, что это чувство сильнее, чем всё, что у него было до нее.
— Думаю, что любил один раз, — честно признался Какаши. Ему не хотелось увиливать перед ней, потому что знал, что теперь она тоже будет откровенна.
— А я точно знаю, что любила. Но сейчас чувствую к тебе что-то во много раз сильнее, — сказала она, а у него все внутри подпрыгнуло и сделало тройное сальто назад. Она заметила, как дрогнули его глаза при этом, и улыбнулась. — Что у вас с ней произошло, почему вы расстались?
— Она разлюбила меня, такое иногда случается, — Какаши отвел глаза в сторону и пожал плечами.
— Хорошо, что она это сделала, — усмехнулась Рецу и пододвинула свое лицо ближе к нему. — Прости, что спрашиваю, но не могу унять любопытство. Как вы расстались?
— Мы расстались очень мирно, без скандалов. Я был полгода на миссии без возможности связаться с домом, а по возвращении узнал, что моя женщина уехала в свадебное путешествие с другим, — Какаши не смог сдержать смешка. Теперь по прошествии лет ему казалось это забавным, но в тот момент он впал в страшную депрессию на несколько месяцев, проклиная себя и свою работу. — А что произошло у тебя?