- Думаешь, она знает, кто заказчик? – Спросил Асума у Какаши.
- Думаю, у нее есть догадки, но она не знает на сто процентов.
- Что-то эта дамочка утаивает от нас, мне это не нравится. До этого она не нанимала шиноби, хотя бизнесом владеет несколько лет. Почему сейчас? – Асума впал в задумчивость, но Какаши не стал рассказывать о планах Токугавы сместить дайме, и что ее будущий контракт откроет ей к этому дорогу. – И еще этот вопрос про могущественного человека. Тут явно что-то есть.
Сзади раздалось шлепанье босых ног, и Какаши с Асумой обернулись. Шикамару зевнул, закрыв рот рукой, и пробормотал приветствие.
- Думаете над планом, да? – Шикамару сел туда, где только что была Токугава, и облокотился на колонну.
- Да, но Какаши не нравится тот, что предложил я, чтобы выманить преступников, - пожал плечами Асума, вкратце пересказав идею.
- Это можно было бы использовать, как план, если бы мы в точности знали, против кого будем его использовать. Но так как способности этого члена Акацуки мы не знаем, план звучит так, словно мы выставляем Токугаву-сан на площади и просим ее забрать у нас, - Шикамару потирал глаза. Он раскрыл их и удивленно посмотрел на Хатаке. – Вы похожи на наемника, Какаши-сенсей, - Шикамару слегка улыбнулся, а Асума хохотнул, что даже ученик это подметил. Но вдруг Нара стал серьезен, нахмурил брови и поджал губы. – А что, если воспользоваться этим?
- Что ты имеешь в виду? – Спросил Асума, а Шикамару еще некоторое время молчал, формулируя мысль.
- Какаши-сенсей снимет протектор, заявится в таком виде на точку черного рынка и спросит о самых крупных заказах. Ему перечислят несколько штук, и он выберет тот, что нужно. И так мы сразу выйдем на заказчика, но, конечно, при этом мы упустим члена Акацуки.
Предложение Шикамару было простым, легковыполнимым и совершенно безопасным для Рецу. Какаши это устраивало полностью, и, после того, как они обсудили детали, он поспешил к ней, чтобы сообщить, что сегодня же начинается эта операция. Токугава сидела на балконе и мечтательно наблюдала за облаками. Она слышала, как он вошел, но не обернулась. Какаши подобрался к Рецу, присаживаясь сзади, и обвил ее руками, кладя свой подборок к ней на плечо.
- Я слышала разговор, так что, можешь не пересказывать, - она погладила его по руке, и Какаши вдохнул аромат ее волос. Он был свежим, но в нем чувствовалась горечь от табачного дыма.
- Ты нервничаешь?
- Я понимаю, что это твоя работа, и все с тобой будет хорошо. Но сложно отпустить тебя сейчас, когда я… так привязалась.
Какаши достал из кармана коробочку и протянул ее ей. Рецу развернулась к нему лицом и удивленно вскинула брови. Она явно не ожидала такого, залилась краской, и Какаши вдруг это очень понравилось в ней. Еще одна новая грань. Рецу неторопливо открыла коробочку, и вся засияла. Заколка хоть и была простой, но очень красивой и особенной.
- Она прекрасна, - Рецу тут же заколола волосы на одну сторону и, приспустив его маску, поцеловала Какаши. – Спасибо.
- Я вспомнил, что на твоем гребне тоже были такие камни, и решил…
- Да, спасибо, у меня как раз в этом доме нет ничего, чем я могла бы закрепить волосы.
Все мужчины вокруг Токугавы постоянно словно соревновались между собой, одаривая ее немыслимыми подарками. И Рецу это нравилось, в какой-то момент она даже поняла, что уже давно сама не приобретает кимоно или украшения, хотя вполне может позволить себе любую покупку. После таких даров они всегда ждали от нее чего-то в ответ, но не получали этого в итоге. А теперь Рецу смотрела на Какаши, который совершенно без повода и задней мысли сделал подарок. Он прекрасно понимал, что Токугава и так отвечает ему взаимностью, и ему не нужно было производить на нее еще больше впечатления, и Какаши не из тех, кто станет хвастать размером своего кошелька. Обладая нужной суммой, купить дорогую вещицу может любой человек, и много ума или души для этого не нужно. Но сделать подарок особенным, вспомнив первую встречу, смог только Какаши. Рецу не стала ему говорить о том, что на том гребне у нее были не аметисты, а фиолетовые бриллианты. Раньше она обязательно бы обратила на это внимание, но сейчас ей не казалось это чем-то важным.
- Ты в этой маске выглядишь очень опасным, - сказала Рецу, когда натянула тряпочку обратно на его лицо. – Но так не хочется отпускать тебя одного.
- В любом случае тебе придется к этому привыкнуть, - сказал Какаши, а Рецу забралась к нему на колени, обнимая его за шею. – Я всегда буду уходить на миссии.
- Уж не думаешь ли ты, что я стану держать тебя? – Скептически посмотрела на него Токугава. – Если должен идти куда-то, просто иди. Мне, конечно, будет страшно за тебя, но я не стану тебе запрещать чего-то, и уж тем более ставить перед выбором между мной и любимой работой.
Какаши не ожидал такого, ведь привык выслушивать от своих бывших раздражительные упреки по поводу слишком длинных или слишком опасных миссий, о том, как они устали ждать, как изводят себя, беспокоясь, жив он или нет. А Рецу с такой легкостью призналась, что хоть и будет переживать, но не собирается упрекать его в любви к такого рода работе. Его это и порадовало, и огорчило одновременно. Радостью было встретить кого-то, кто понимает его и принимает такой образ жизни. Но расстроило Какаши то, с какой легкостью она отказалась от борьбы.
- В свою очередь замечу, что жду от тебя того же, - предупредила его Токугава, словно отвечая на его последнюю мысль. Теперь стало ясно, почему она не станет его упрекать. – Мой бизнес требует много времени. И если сегодня я полдня сижу в четырех стенах, это не значит, что так проходят все мои дни. Я, как и ты, часто бываю в разъездах, веду переговоры и… иногда ужинаю с другими мужчинами.
- Я понял тебя, - он кивнул, хотя сердце горько и неприятно сжалось при мысли, что какие-то мужики будут пускать на нее слюни. И он вдруг захотел, чтобы она все же не отпускала его на миссии, позакатывала женские истерики, но совсем немного, до того момента, как ему это надоест.
- Я понимаю, что все мужчины страшные собственники, и я вижу, как ты весь напрягся, но я не хотела бы, чтобы наши отношения стали нам двоим обузой. Просто… Я не готова разом перечеркнуть свою жизнь, которую вела все эти годы, и отказаться от всего, чего добилась. И я уверена, что и ты тоже.
Какаши понял, что, с одной стороны, лучше бы она была простой женщиной, которая бы не рассуждала так здраво, тогда он смог бы побыть в своих фантазиях немного подольше. Но, с другой стороны, он догадался, на что она намекает, и был согласен с каждым ее словом. Или любишь и принимаешь человека полностью, вместе с его недостатками и достоинствами, или это не любовь, а попытка удовлетворять собственное эго за счет партнера, подчинять его и переделывать под себя. Какаши не нужно было ощущать полную власть над жизнью Рецу, да и она не хотела как-то ограничивать его. Когда становишься достаточно зрелым для этого, можешь принять любые решения партнера, не деля их на плохие или хорошие, можешь чувствовать себя не отдельной частью, а целым вместе с ним. И уже не так важно, чем вы заняты или как далеко друг от друга находитесь. Любые обиды, претензии, ограничения или ревность – это голос эго, что никак не может быть равным безусловной любви. Какаши с трудом мог поверить, что готов расслабиться, не стараться изображать из себя кого-то и не вести себя в соответствии с шаблоном о мужчине, чтобы удержать Рецу рядом. Словно та дверца в клетке, через которую она могла выпорхнуть, не просто открыта – не существует никакой клетки в принципе. Рецу одновременно и рядом с ним, и свободна.
Какаши спустил маску и мягко поцеловал ее.
- Один раз испытав это чувство, я не хочу, чтобы оно теперь меня покидало, - сказал он, упираясь лбом в ее лоб.
- Спасибо, что благодаря тебе я смогла, наконец, стать собой, - Рецу не сводила глаз с Какаши, а он с легким сердцем улыбался ей.
_____