Мужчина засмеялся, и его смех эхом разнесся по всей огромной комнате. Асума и другие напряженно наблюдали за этой сценой, решив не вмешиваться. Сарутоби видел, что она явно знает этого человека, и, судя по тому, как бережно он ее обнимает, Ода не собирается причинять вреда Токугаве. Она схватилась за ворот его кимоно и притянула к себе, содрогаясь в беззвучных рыданиях. Слезы лились сами собой, а в груди до боли жгла горечь. Рецу хотелось кричать, но все, что она могла — безвольной куклой сидеть в объятиях своей первой любви.
— Я думал, ты сильная женщина, а ты так раскисла, — Ода гладил ее по волосам, перебирая пряди между пальцами. — Где же твоя гордость, Рецу?
Она провела тыльной стороной ладони по его щеке. Кожа немного обвисла, седина тронула волосы сильнее, чем прежде, но глаза по-прежнему сверкали искрами.
— Ты прав, как всегда, прав, — она сползла с его колен и вытерла слезы, приходя в чувства. Прошло несколько минут, но она все равно не могла отойти от мысли, что все эти годы он был жив. Рецу еще раз взглянула на Оду и поймала его хитрую ухмылку, которую не видела семь лет. — Что произошло?! Зачем ты устроил весь этот спектакль?
— Я обязательно расскажу тебе все, мой свет, — он нежно провел пальцами по ее подбородку, — но сначала избавимся от наемников. — Ода махнул рукой своим охранникам, и те принесли закрытый черный кейс.
Токугаве вдруг страшно захотелось рассказать о том, что это вовсе никакие не наемники, что все это время она думала, что за ней охотится дайме, и наняла к себе в охрану шиноби из Конохи. Но внутреннее чутье останавливало ее от того, чтобы так простодушно раскрыться перед ним. Прошло слишком много лет, чтобы она беззаветно доверяла этому человеку, но вместе с тем, пока Рецу не выяснит ответы на свои вопросы, она не может позволить повязать Оду.
— Вы получите эти деньги только после того, как я вернусь, — сказал Ода и поднялся на ноги с кейсом в руках. Рецу удивленно посмотрела на него. — Пойдем со мной, — Ода подал руку ей, а Токугава хотела взглянуть на Асуму, чтобы понять его отношение к происходящему. Но если она позволит себе даже короткий взгляд, Ода может заподозрить какую-то связь между ними. Это слишком большой риск.
Токугава, держась за его руку, поднялась на ноги. Ода не изменился с их последней встречи. Он был вдвое старше нее, но все равно выглядел значительно лучше мужчин своего возраста. Ода продолжал держать Рецу за руку, ведя ее в другую комнату. Слуга раздвинул им сёдзи, а потом закрыл их, как только господин и госпожа скрылись в другом помещении.
В этой комнате все было обставлено в более современном виде. Высокий письменный стол, кожаные кресла и диваны, многочисленные книжные полки. Рецу недоуменно осматривалась, но поняла, что Ода просто не хотел говорить в присутствии своих подчиненных и незнакомых людей.
Токугава глядела на него и все равно не могла поверить, что перед ней тот самый человек, который вытащил ее когда-то из окейи, избавил от неблагодарной работы гейши, посвятил много лет только ей одной, и любил только ее. Рецу вдруг ощутила страшную вину за то чувство, которое она начала испытывать к Какаши. Слишком сильно этот человек повлиял на нее, уничтожил последние крохи привязанности к Оде. А теперь, когда данна оказался жив, как она может признаться ему в нежном чувстве к другому?
— Ода, так почему ты инсценировал собственную смерть? — Осторожно спросила Рецу, когда они вдвоем присели на мягкий диван, перед которым на журнальном столике стояла ваза с фруктами. Ода нежно гладил руки Рецу, испытующе глядя на нее.
— Ты стала уже большой девочкой, поэтому я многое теперь могу тебе рассказать, — начал он. — За мной вели охоту. И быть постоянно в бегах я не мог, в таком случае у меня бы отняли бизнес рано или поздно. Но я смог найти того единственного человека, которому верил. Ты всегда была мне предана, правда, мой свет? — Рецу снова услышала, как он назвал ее, и внутренний протест против такой нахальной нежности был успешно заглушен. — Я оставил все тебе, потому что был уверен, что ты сможешь это не просто сохранить, но и приумножить. Я покинул тебя, да, но так было нужно. Иначе убили бы и меня, а потом и тебя.
— Да, да, разумеется, я понимаю все, — Рецу нежно улыбнулась ему. — Я так скучала по тебе.
— Я знаю, — Ода снова провел рукой по ее щеке. — Я люблю тебя до сих пор, мой свет.
Ком встал в горле, и Рецу поняла, что попала в ловушку. Она знала, что Какаши где-то рядом и все это слышит, и Токугава готова была от стыда провалиться на месте за то, что ему приходится глотать все это. Она осторожно выскользнула из объятий Оды. От одного его прикосновения кожа начинала гореть, словно ее поливают расплавленным свинцом. Рецу съежилась, обнимая себя руками.
— Что с тобой? — Ода нахмурился, наклоняясь к ней ближе.
— Я понимаю теперь, почему ты инсценировал свою смерть, почему оставил все мне. Но для чего было похищать меня? Сорок миллионов рё! Это немыслимые деньги. Откуда они у тебя?
— Ты представляешь, сколько шума было бы, если бы я заявился к тебе средь бела дня? Слишком опасно. А заплатить кучке наемников намного проще. Они никогда не раскроют своего рта, потому что зачастую сами находятся вне закона.
— Ты себе даже не представляешь, что мне пришлось пережить из-за этого, — мелкая дрожь прошла по всему телу Рецу от страшных воспоминаний. — И все ради того, чтобы…
— Я снова мог быть с тобой, — он медово улыбнулся.
Рецу готова была разорвать свое сердце на части, когда увидела эту улыбку. Зачем она поступила так опрометчиво, позволив себе слабость влюбиться в Какаши? Что она теперь скажет ему, когда он соизволит выйти? Но он не появлялся, он не собирался бороться за нее, отстаивать свои права. Какаши знал, что у него нет никаких прав, а Рецу вольна сама выбирать, с кем ей быть и как поступать. И от этого становилось еще сложнее. Токугаве вдруг захотелось побыть инфантильной глупышкой, поднять ручки и позволить мужчинам самим все решить. Но Какаши не выходил из укрытия. Она чувствовала, что он где-то рядом, и ждет от нее каких-то вразумительных реплик и действий. Намерения Оды очевидны, он уже второй раз практически прямым текстом заявляет, что не собирается ее отпускать. Но Рецу смотрела на него и будто видела пройденный этап своей жизни. Токугава достаточно настрадалась из-за его «смерти» и давно перевернула эту страницу.
— Послушай, — Рецу собралась с мыслями и приготовилась впервые в жизни дать отпор тому единственному мужчине, кто всегда был для нее авторитетом. — За эти годы многое изменилось…
— Я знаю, что у тебя были… фавориты, Рецу, и я не виню тебя. Такие глупости я готов тебе простить, — Ода сорвал с себя улыбку и стал говорить серьезным тоном. Снова эти низкие раскаты грома, будто предвещающие бурю. — Но для начала у меня кое-что есть. Это очень важно. — Он вскрыл кейс, в котором были аккуратно сложены купюры, а поверх них лежала стопка бумаг. Он протянул их ей и снова закрыл кейс.
— Что это? — Рецу удивленно смотрела на него, упорно отказываясь взглянуть на бумаги.
— Можешь прочитать, — сказал он, и Токугава начала быстро бегать глазами по строкам. — Дело в том, что с моим старым именем мне пришлось расстаться, потому что Нобуя Ода умер семь лет назад. Теперь меня зовут Тоётоми Саджин, я стал крупным землевладельцем в другой стране, а теперь переезжаю в эту.
— Здесь сказано… — Рецу уже стала забывать завесу своей вины, начиная прозревать перед истиной, которая вывалилась на нее как ушат ледяной воды после горячей ванны.
— Да, это договор, согласно которому ты передашь мне весь тот бизнес, что у тебя есть, — сказал Ода и, сорвав виноградинку, проглотил ее. — Как когда-то передал тебе его я.
Рецу издала нервный смешок. Теперь пазл сложился, а ведь как она не пыталась склеить его до этого, постоянно выпадали какие-то детали, оставались пробелы. Но теперь картинка цела и нерушима. Ода действительно оказался единственным, кто смог обхитрить Токугаву настолько, что спустя семь лет она смогла это понять лишь тогда, когда ее напрямую ткнули носом в злосчастный договор. Заботился о том, чтобы ее не убили, как собаку за его чертовы деньги? Нет. Боролся за свою собственную шкуру и богатства. Начал вести за Рецу прямую охоту лишь тогда, когда она устранила с пути его последнего конкурента, Миуру, завладев его рисовыми полями. Какая же она была глупая, раз изначально не видела этого притворства. Вся ее жизнь была построена на его манипуляции ею. «Отомстить за Оду, лишить их всего того, что дорого им, так же, как и они отняли у меня единственного родного человека!» Этим она жила долгие годы, разрушая себя ненавистью, корыстью и беспощадностью к другим. Но что было в действительности? Она марионетка хитроумного бизнесмена. Он видел, что она умна, хитра, обольстительна. И знал, насколько похотливы и глупы все его конкуренты. Ода действительно спасался от них бегством в другой стране, спихнув всю грязную работу на Рецу, которую никто опрометчиво не ставил в расчет. На самоотверженно влюбленную в него женщину, которая по своей наивности не видела своего очевидного положения.