Но организм не может всегда работать на износ. Я почувствовал невыносимую усталость, чуть-чуть потерял координацию. Тело обмякло, стало чрезмерно эластичным, словно резина, подогретая на огне.
Я прилег на диванчик, стал смотреть на Стаса, который уже два часа не вылезал с танцпола.
– На, попей. А то тебе, я гляжу, не очень, – предложил дружелюбный парнишка.
Я схватил протянутый стакан с водой и выпил. Жидкость оказалась как нельзя кстати. Прохладная, она стекала по гортани, освежая слизистую. В такие моменты думаешь, что вода – воистину уникальное вещество.
Как показалось, стало хорошо. Но тут на меня снова накатило. Не знаю, как это получилось, но наркотик открыл второй фронт и мой мозг окончательно капитулировал. Бабах!
Изнутри пошел неистовый жар. Что-то запустило адскую машину на полную катушку. Пульс вторил бешеным битам. Губы начало подергивать. Плохой признак, слишком долго танцевал. Бывает и такое.
Я вскочил и, расталкивая всех, побежал через танцпол.
Стас поймал меня за руку.
– Ты чего? – кричал он сквозь музыку.
– Я вообще в неадеквате. Пойду… – я не ответил до конца: от тел танцующих стало невыносимо горячо.
В туалете я долго простоял, засунув голову под струю холодной воды. Легче! Гораздо легче! Я поднял голову и посмотрел в зеркало.
С мокрых волос по лицу струились мелкие потоки. Глаза – две бездны. Кинешь камень и даже не услышишь, как он упал на дно.
– Вот это да! – сказал я своему отражению.
Оно тоже сказало что-то в ответ, но из-за гула в ушах я ничего не услышал.
Нужно было зайти в кабинку. Не спеша помочиться. Подумать. Собраться, в конце концов. Я открыл дверь и…
Меня несло вперед с бешеной скоростью. Даже глаза закрыл, до того быстро. Сядьте в машину и, когда она наберет полный ход, высуньте голову в окно. Вот на что это похоже.
Через некоторое время мои ноги, привыкшие к ощущению полета, нащупали что-то зыбкое. Это был песок.
– Чо за… shit! – говорил себе я. – О! Бл… fuck!
Я поймал себя на мысли, что каким-то непостижимым образом выражаюсь по-английски. Даже думаю на нем. Один язык поедал другой. Как вирус, он встраивался в слова и трансформировал их по своему подобию. Рокировка языков. Сначала рывками, а потом…
«Так! – думаю. – Это уже какая-то чепуха». Я стал считать в уме: «Один. – Уже хорошо. Видимо, еще не совсем голова поехала. – Два. – Еще лучше. Спокойно. – Three. What a fuck? It's impossible!.. Просто невероятно!»
– Эй, парень! – окликнул меня женский голос – Ты чего тут делаешь?
Из темноты показалась женская фигура. Я стушевался. Что можно ответить, когда сам мало понимаешь. Чертов экстази!
Девушка подошла ко мне вплотную. Пшеничные волосы, обрамленные ленточкой, худое тельце в зеленом сарафане, загорелое лицо, улыбающееся хитрой улыбкой. И, конечно, глаза, смотревшие на меня с интересом.
– Ты откуда такой странный? – спросила она.
– Оттуда, – ответил я, показав на дверь.
– Ммм. Круто. – Она пнула ногой гладкий камушек и пошла к океану.
– Стой! – закричал я, догоняя. – Куда я попал?
– Ну, ты вообще сумасшедший! – засмеялась она.
Я судорожно взял ее за руку:
– Понимаешь. Я пришел из двери. Не знаю, как объяснить. Пошел в туалет и…Бам! Я уже тут. Понимаешь?
Она изменилась в лице. Испугалась, наверное.
– Ты чего наглотался?
– Ничего. Вернее… Да неважно! Пойдем, покажу.
Я подвел ее к двери и дернул за ручку. В проеме мерцали огни ночного города.
– Ты полный придурок, ясно?! – перешла она на крик. – Только придурок притащил бы на пляж дверь и поставил посреди песка, а потом говорил, что пришел оттуда!
Она оттолкнула меня и побежала прочь.
– Подожди! Подожди! – засеменил я рядом. – Понятия не имею, где я и как сюда попал!
– В Сан-Франциско, идиот! Ты прикидываешься, что ли?
– Минутку! Я танцевал в клубе. В Санкт-Петербурге. Россия. Так?
Она машинально кивнула, смотря на меня теперь с участливым вниманием, как, наверное, психиатры смотрят на своих пациентов.
– Пошел в туалет. И попал сюда…
Я много чего наговорил в ту ночь. Все рассказал, от и до. Конечно, она не поверила. Да я и сам не верил. Все произошедшее не укладывалось в моей голове. Открыть дверь в одной части света и выйти в другой – это уже слишком.
– Ладно, ладно. – сказала она, а потом, помолчав, добавила: – Одет ты как-то странно.
– На себя посмотри, – я слегка разозлился. – Выглядишь как хиппи.
Девушка засмеялась:
– Я и есть хиппи.
То ли из-за ее смеха, то ли из-за ситуации, не знаю, но мне тоже стало весело.
Так мы и познакомились. Два человека, хохочущих в ночи. Девушка-хиппи из Сан-Франциско и парень-фотограф из Санкт-Петербурга. Женщина с Венеры, мужчина с Марса. Человек А в нужный момент находится в точке В, и именно в этот момент туда попадает человек С. Все гениальное – просто. Если им суждено встретиться, то временные и пространственные рамки не имеют значения.
– Джейн, – сказала она и протянула руку. – Добро пожаловать в Сан-Франциско, 1967 год.
– Алекс, – произнес я свое имя на американский манер. – Привет из 2008-го.
– Тебя надо обязательно показать моим друзьям.
– А они поверят? – спросил я.
– Они точно поверят.
И действительно компания подобралась такая, что сомневаться не приходилось. Эти люди верили во все: реинкарнацию, космические путешествия, секс на расстоянии. И, когда моя новая знакомая объявила о том, что я из будущего, никто не удивился.
– Ллойд и сейчас там, – прохрипел косматый парень у костра.
Я взглянул на Ллойда. Тот, закатив глаза, лежал на запачканном коврике и бредил.
– Бормочет что-то про войну в Ираке. Можно подумать, нам Вьетнама мало! – Косматый взял у соседа трубку с марихуаной и жадно втянул дым.
– А в каком он году? – спросил я.
– Похоже, – косматый закашлялся, – в 1 991 – м.
– Ллойд всегда так, – перебила Джейн. – Вечно куда-нибудь попадает.
Мы сели вместе со всеми. Джейн представила меня остальным, но я не запомнил ни одного имени. Слишком много народу собралось. Кто-то пел, другие готовили гоголь-моголь. Один лежал рядом с Ллойдом и внимательно слушал его бред. Косматый перестал курить, он заботливо заплетал косу пристроившейся рядом девушке. Я включил фотоаппарат и сделал несколько кадров. Для истории, чтобы другие поверили. Звук затвора – и Джейн красуется в маленьком экранчике. Все такая же улыбчивая. Еще звук – и компания поющих тоже увековечена на фотографии.
Джейн протянула мне кусочек бумажки:
– На, попробуй.
– Что это? – спросил я.
– Ну попробуй. Это поможет тебе расслабиться. Сжатый ты какой-то.
Я съел.
– Чувствую себя неуютно.
Шло время. Джейн расспрашивала меня про будущее. Случится ли атомная война? Выведут ли американские войска из Вьетнама? Станет ли мир лучше?
Я отвечал, как мог. И по ходу разговора мне все больше нравилась эта девушка. Она так искренне беспокоилась за нашу планету, что я был немного сконфужен. Я, как и все мои современники, уже давно привык, что все летит к черту. И любовь к ближнему. И десять заповедей, будь они неладны. И шарик этот, что Землей зовется!
– У нас бы тебя приняли за наивную девочку, – сказал я.
– Ну и пусть! Какая разница.
Что-то сырое и скользкое коснулось моей руки. Я дернулся. И вдруг это что-то пробежало по мне. Черный щенок. Он прыгнул на Джейн и принялся вылизывать ей лицо своим розовым языком.
– Флабби! – обрадовалась она. – Поиграть хочет, мой малыш!
– Дай мне, – сказал я.
В моих руках оказался теплый мохнатый зверек. Он смотрел на меня своими огромными глазами. Я даже растрогался: