И только добравшись до кухни, я осознал, что сам себе только что подложил жирную свинью и зарыл собаку заодно. Связист на КРС — это же разведотдел! Тот самый разведывательный отдел, где я хотел сделать себе карьеру, в тепле, сытости и комфорте провести остаток своей армейской жизни.
Теперь же я своими собственными руками взрастил себе кровного врага в лице будущего начальника.
Герой Советского Союза, адмирал флота Чернавин Владимир Николаевич хмуро смотрел в окно автомобиля, настроение его было под стать хмурому декабрьскому небу.
Он любил приезжать в эти края, именно здесь начался путь будущего главкома ВМФ. В далеком 1944 году поступил он в Бакинское военно-морское училище «юнг», затем было ленинградское высшее, потом первый атомный ракетоносец, первый поход подо льдами к Северному полюсу, академия, командование флотами, Звезда Героя и многое другое, всего уже и не вспомнить. Но начиналось все здесь.
Почему-то именно сейчас он осознал, что добился в жизни почти всего чего хотел, даже того, о чем и не мечтал никогда. В самом расцвете сил, а ему только-только исполнилось шестьдесят, при этом чувствовал он себя полным сил и здоровья, словно ему на два десятка лет меньше и на погонах еще обычные звезды, а не вышитые. И дело всей его жизни — Военно-морской флот силен как никогда, и корабли новые строятся десятками и сотнями. Подводный флот так и вовсе первый в мире, в крайнем случае, наравне с американским.
Но как-то тревожно и неспокойно на душе у адмирала. И дело не в кораблях и подводных лодках, с ними как раз, все в порядке, хотя проблемы с финансированием никак не решаются. Новый генсек равнодушен к армии и флоту и норовит порезать новые проекты, да и старые не сильно жалует. Его понять можно, в экономике очень серьезные проблемы, денег не хватает даже на самое необходимое. Понять можно, принять — нет! Столько сил потрачено, столько ресурсов, десятилетия на ОКР и проектирование. Заводы и верфи построены, оборудование закуплено — как можно резать по живому?
Между тем, черная командирская «Волга» въехала в Лениноран. Дорога от военного аэродрома заняла меньше часа.
— Как у вас тут обстановка? Тоже бузят? — обратился он к сидящему рядом подполковнику Тарасову, начальнику погранотряда, в который они направились.
— Тише немного стало. Как всех армян выгнали, так вроде успокоились.
— В Баку тоже разогнали, но ощущение — не надолго. Пошла страна вразнос. Сами справились или войска привлекали?
— Как ни стран, само по себе улеглось. Уже блокада военного городка и танкового полка началась, а потом: раз и как обрезало! Мало того, местные националисты выкупили армянские дома, выплатили деньги чтобы они быстрее уехали из города.
— Ого, какие у вас страсти кипят. Конторские чем объясняют такие странные движения?
Подполковник Тарасов лишь досадливо поморщился. В присутствии водителя такие разговоры вести не рекомендуется.
— Темнят они что-то. Не делятся информацией.
В этот момент машина остановилась.
Водитель посигналил, стальные ворота, окрашенные в брутальный зеленый цвет, с нарисованными рубиновыми звездами по центру, распахнулись, после чего черная «Волга» неспешно въехала на территорию части и вальяжно, не спеша покатила к зданию штаба.
Адмирал выбрался из теплого душного салона, вдохнул теплого влажного воздуха с привкусом морской соли, зажмурился на секунду, тряхнул головой, словно отгоняя видение и… замер.
Начальник погранторяда подумал, что адмиралу стало плохо с сердцем, но не успел сделать и пары шагов, как тот «ожил» и направился к входу в здание. Лишь на ступеньках на мгновение обернулся, словно встретил кого-то смутно знакомого и не узнал сразу.
За обедом адмирал был рассеян, думал о чем-то своем, постоянно курил и почти ничего не ел. Мысли его почему-то возвращались к тому моменту, когда он выбрался из машины. Он сам не мог понять, что же его так взволновало, что никак не может успокоиться.
Почему-то из головы не выходило изображение на плакате перед штабом. Наверняка к приезду высокого гостя нарисовали, сюжеты с морскими кораблями у пограничников не особо популярны. Молодцы, конечно, авианосец получился как насто…
— Камчатский краб мне в печенку! — от неожиданного озарения адмиралу чуть не стало плохо, раз он вспомнил ругательство из времен, когда был еще юнгой. — Какой на… к морскому дьяволу, авианосец?!
Срываться с места и мчаться на улицу он не стал, все же главком, а не юноша с горящими глазами, но чем дольше он осознавал случившееся, тем сильнее его пробивал холодный пот.