К полудню мы вошли в густой лес. Здесь был сделан небольшой привал. Воспользовавшись свободным временем, я стал осматривать древесную и кустарниковую растительность и отметил у себя в записной книжке: белый клён (Acer tegmentosum Maxim.) с гладкой зеленоватой корой и с листьями, слабо зазубренными, мохнатыми и белесоватыми снизу; черёмуху Маака (Prunus maakii R.), отличительными признаками которой являются кора, напоминающая бересту, и остроконечная зазубренная листва; каменную берёзу (Betula ermanii Cham.) с желтовато-грязной корой, чрезвычайно изорванной и висящей лохмотьями; особый вид смородины (Ribes petraeum Wulf.), почти не отличающийся от обыкновенной красной, несмотря на август месяц, на кустах ещё не было ягод; шиповник без шипов (Rosa acicularis Lindl.) с красноватыми ветвями, мелкими листьями и крупными розовыми цветами; спирею (Spiraea chamaedrifolia Lin.), имеющую клиновидно-заострённые, мелкозубчатые листья и белые цветы, и бузину (Sambucus racemosa Lin.) — куст со светлой корой, с парноперистыми, овально-ланцетовидными и мелкозазубренными листьями и с желтоватыми цветами.
Подкрепив свои силы едой, мы с Дерсу отправились вперёд, а лошади остались сзади. Теперь наша дорога стала подыматься куда-то в гору. Я думал, что Тютихе протекает здесь по ущелью и потому тропа обходит опасное место. Однако я заметил, что это была не та тропа, по которой мы шли раньше. Во-первых, на ней не было конных следов, а во-вторых, она шла вверх по ручью, в чём я убедился, как только увидел воду. Тогда мы решили повернуть назад и идти напрямик к реке в надежде, что где-нибудь пересечём свою дорогу.
Оказалось, что эта тропа увела нас далеко в сторону. Мы перешли на левую сторону ручья и пошли у подножия какой-то сопки.
Вековые дубы, могучие кедры, чёрная берёза, клён, аралия, ель, тополь, граб, пихта, лиственница и тис росли здесь в живописном беспорядке. Что-то особенное было в этом лесу. Внизу, под деревьями, царил полумрак. Дерсу шёл медленно и, по обыкновению, внимательно смотрел себе под ноги. Вдруг он остановился и, не спуская глаз с какого-то предмета, стал снимать котомку, положил на землю ружьё и сошки, бросил топор, затем лёг на землю ничком и начал кого-то о чём-то просить.
Я думал, что он сошёл с ума.
— Дерсу, что с тобой? — спрашивал я его. Дерсу поднялся и, указав рукой на траву, сказал одно только слово:
— Панцуй (женьшень)!
Тут росло много травы. Которая из них была женьшень — я не знал. Дерсу показал мне его. Я увидел небольшое травянистое растение величиной в 40 сантиметров, с четырьмя листьями. Каждый лист состоял из пяти листочков, из которых средний был длиннее, два покороче, а два крайние — самые короткие. Женьшень уже отцвёл, и появились плоды. Это были маленькие кругленькие коробочки, расположенные так же, как у зонтичных. Коробочки ещё не вскрылись и не осыпали семян. Дерсу очистил вокруг растения землю от травы, потом собрал все плоды и завернул их в тряпицу. После этого он попросил меня придержать растение сверху рукой, а сам принялся выкапывать корень. Откапывал он его очень осторожно. Всё внимание было обращено на то, чтобы не порвать корневые мочки. Затем он понёс его к воде и стал осторожно смывать землю.
Я помогал ему, как мог. Мало-помалу земля стала отваливаться, и через несколько минут корень можно было рассмотреть. Он был длиною 11 сантиметров, с двумя концами, значит — мужской. Так вот каков этот женьшень, излечивающий все недуги и возвращающий старческому телу молодую бодрость жизни! Дерсу отрезал растение, уложил его вместе с корнем в мох и завернул в бересту. После этого он помолился, затем надел свою котомку, взял ружьё и сошки и сказал:
— Ты, капитан, счастливый!
По дороге я спросил гольда, что он думает делать с женьшенем. Дерсу сказал, что он хочет его продать и на вырученные деньги купить патронов. Тогда я решил купить у него женьшень и дать ему денег больше, чем дали бы китайцы. Я высказал ему свои соображения, но результат получился совсем неожиданный. Дерсу тотчас полез за пазуху и, подавая мне корень, сказал, что отдаёт его даром. Я отказался, но он начал настаивать. Мой отказ и удивил и обидел его.