Однако худшее ждало впереди: у крестьян в округе начались проблемы с урожаем и скотом, каких они никогда прежде не знали. На следующий день после школьного праздника Нандлал познакомил нас с группой деревенских жителей, которые собрались под тростниковой крышей поведать о своих печалях. «Главная беда была в том, что Coca-Cola сливала отходы и они попадали на поля, отравляли землю, урожай погибал, — рассказывает Урмика Вишвакарма, сотрудница Лок Самити, в чьи обязанности входит оформление небольших кредитов для женщин. — Если животные пили эту воду, они умирали, стоило ей попасть на кожу — появлялись волдыри».
Coca-Cola сливала отходы по трубе, проходящей под грузовым шоссе, в канал, который в конце концов впадал в Ганг. В декабре 2002 года во время ремонта шоссе (этим занимались дорожные службы) труба была перекрыта, и ее содержимое разлилось по полям. Еще много месяцев по обеим сторонам шоссе стояли глубокие лужи, поля превратились в вонючее, засиженное мухами месиво.
Крестьяне искали защиты у Лок Самити. Комитет начал расследование, и тут же выяснилась еще более чудовищная вина разливочного завода: он поставлял крестьянам осадок от своих сточных вод, сухой белый порошок, в качестве удобрения. После использования этой «белой золы», по свидетельству Вишвакармы, не росло ничего. Потом наступила засуха. Весь штат Уттар-Прадеш, к которому принадлежит Варанаси, страдал в 2002 году от недостатка воды, поскольку осенние муссоны были менее обильными, чем обычно. Однако жители деревень вокруг Мехдиганджа утверждали, что у них проблемы с водой начались раньше, поскольку рядом с заводом Coca-Cola уровень воды в колодцах заметно понизился. Теперь крестьяне собираются вокруг общественного колодца в центре деревни и достают влагу металлическим ведром с глубины 18-20 метров. Да и там ее на донышке. Другой колодец полностью пересох. С 2002 года Лок Самити насчитал уже 97 вышедших из строя колодцев. Это почти половина из 223, расположенных в районе завода.
Местные жители признают, что свою роль сыграли различные факторы, в том числе отсутствие дождей, продолжительная засуха. Но, как и в Чьяпасе, вина возлагается также на глубокие скважины, которые бурит завод, — Coca-Cola буквально высасывает воду из их земли, и если не в этом основная причина проблемы, то, во всяком случае, и без того нелегкая ситуация усугубляется. В первый раз местные жители устроили демонстрацию под руководством Лок Самити перед воротами завода в мае 2003 года, и тогда собралось лишь несколько десятков протестующих. Тогда же они обратились и к местному магистрату, который велел корпорации осушить разлившиеся по полям сточные воды и вновь проложить трубу под шоссе, чтобы сточные воды по-прежнему поступали в канал и из него в Ганг. Труба, разумеется, не решала проблему загрязнения, но скрывала ее от глаз. Нандлал ведет на противоположную от Мехдиганджа сторону шоссе и указывает то место, где труба входит в канал. «Вот куда Coca-Cola сбрасывает отходы», — говорит он, указывая на зеленую пенистую воду и высохший белый налет на камнях.
Крестьянин, живущий возле канала, говорит, что урожайность земли рядом с тем местом, где труба соединяется с каналом, заметно ниже, чем в других местах. И у сахарного тростника, который поливают водой из канала, странный вкус. Было как-то раз, что завод долгое время простаивал, а потом снова открылся, и канал сразу переполнился водой, залило принадлежащий этому крестьянину рыбный садок. Погибла вся выращиваемая на продажу рыба. А у соседей погибали и буйволы, и коровы. «Я не ветеринар и не могу сказать, отчего они сдохли, — говорит он. — Но одно точно: они пили эту воду».
Завод отделен от шоссе двойными воротами, поверху протянута колючая проволока. В отличие от представителей Coca-Cola FEMSA, которые наотрез отказались рассказывать о своей деятельности, а уж тем более показывать разливочный завод, местный ботлер, Hindustan Coca-Cola Beverages Pvt. Ltd., предложил нечто вроде экскурсии. Проводил ее Кальян Ранжан, менеджер по внешним связям Hindustan Coca-Cola на территории Северной Индии. Приземистый, изысканно одетый, он не снимает с лица темных очков и улыбки. И он чрезвычайно терпеливо отвечает и в первый день, и во второй на все вопросы о деятельности Coca-Cola — куда приветливее, чем представители той же корпорации в Соединенных Штатах или в Мексике.
Первые шаги по территории завода не производят особого впечатления: прямо напротив входа улыбается со старого плаката Санта-Клаус Сандблома, красный костюм выгорел на солнце. Поднимаемся по лестнице и попадаем в коридор, по обе стороны которого — заброшенные, с оседающими стенами помещения. Столы в конференц-зале оклеены облезающей копировочной бумагой, вокруг — пластмассовая «дачная» мебель красного цвета, и вдруг, ни с того ни с сего, — черный кожаный диван. Усевшись на него, Ранжан тяжело вздыхает и говорит, что обвинения против компании сильно преувеличены. Правда, уровень воды в регионе понизился, однако из-за постоянной засухи, а никак не из-за того, что воду вычерпал завод. «Если вы спросите, понизился ли уровень грунтовых вод, я отвечу "да". Но если вы спросите, виновата ли в этом Coca-Cola, ответ будет "нет", — говорит он, — потому что мы берем воды гораздо меньше, чем другие, так что если мы и причастны к проблеме, то лишь самую малость». Действуя по обычному для корпорации сценарию — перераспределять ответственность, он напоминает, что на долю завода приходится всего 3 процента местных грунтовых вод, а сельское хозяйство забирает более 80 процентов.