Коллингсворт и Ковалик буквально онемели от столь откровенного цинизма американского судьи. Несколько месяцев спустя Мартинес подтвердил свое нежелание «иметь с этим дело», исключив из числа ответчиков также и ботлеров. Представленные Коллингсвортом и Коваликом улики сочтены слишком слабыми для того, чтобы доказать связь между руководством завода и военизированными отрядами, писал Мартинес в заключении. Долг судьи, по мнению Мартинеса, обязывал его держать оборону против «несанкционированных походов на корпорации». Представительница Coca-Cola Company тут же радостно отреагировала на решение суда: «Наконец-то дело закрыто».
Но, разумеется, дело еще не было закрыто. Коллингсворт и Ковалик потребовали пересмотра на том основании, что судья допустил существенную ошибку, рассмотрев образец соглашения с ботлерами вместо реального соглашения с колумбийскими партнерами, и таким образом исключил из числа существенных доказательств материал, предоставленный профсоюзом. «Мы сейчас не говорим о Колумбии, Coca-Cola, убийствах. Речь идет о фундаментальном и неотменимом принципе: нельзя нарушать судебную процедуру», — заявил Коллингсворт.
С подачей апелляции Коллингсворт задержался, потому что ему позвонил Эд Поттер, знакомый ему со времен работы юристом по трудовому праву в округе Колумбия. Поттер, за год до этого перешедший на работу в Coca-Cola, предложил вместе поискать приемлемый компромисс. По его просьбе стороны выбрали судью в отставке, проживавшего в Сан-Франциско Дэниэла Вайнштайна, в качестве официального посредника и 17 августа 2006 года подписали предварительное соглашение, обязуясь «приложить все усилия», чтобы в течение шести недель заключить окончательную мировую. В общем и целом предполагалась денежная компенсация жертвам насилия в Колумбии и изменения в политике корпорации с целью предотвратить подобные нарушения прав рабочих в будущем, адвокаты же со своей стороны должны были «отозвать псов», в том числе положить конец чернящей Coca-Cola кампании Рэя Роджерса.
Коллингсворт ответил Поттеру, что сдержать Роджерса он не сможет, во всяком случае, пока идут переговоры, не сможет также повлиять на «Объединенных студентов» и Сриваставу, но готов в доказательство искренности своих намерений приостановить кампанию SINALTRAINAL и воздержаться от публичной критики корпорации, пока они совместно вырабатывают компромисс. То было поспешное и, как оказалось, губительное для дела профсоюза обещание.
Вместо шести недель переговоры растянулись на полтора года, а у профсоюза сразу же было отнято главное его оружие — его участие в общей кампании, профсоюз лишился сильной позиции, с которой мог предъявлять корпорации свои требования. Переговоры шли в условиях строжайшей конфиденциальности, до сих пор адвокаты обеих сторон не вправе раскрыть, о чем на них говорилось. Но имеются протоколы заседаний, из которых виден огромный разрыв между целями профсоюза и корпорации и ясно, с какой агрессивностью корпорация оберегает свой имидж.
То ли не вполне поняв предварительные условия, то ли сознательно отмахнувшись от них, SINALTRAINAL возобновил критику Coca-Cola на своем сайте. Корпорация губила профсоюз, нанимая вместо штатных служащих временных, и на стенах профсоюзных зданий все еще продолжали появляться угрожающие надписи. Почему же они должны молчать, если Coca-Cola не отзывает даже военизированные отряды и не прекращает насилие?— рассуждали лидеры профсоюза. Руководство корпорации обратилось с жалобой к судье Вайнштайну, и тот со своего BlackBerry адресовал обеим сторонам требование: никаких публичных высказываний до начала октября 2006 года, когда к нему на стол ляжет черновой вариант соглашения. Вопреки лихорадочному перезвону и обмену электронными письмами между Коллингсвортом, Коваликом и юристами Coca-Cola, SINALTRAINAL продолжал раздавать листовки и размещать на своем веб-сайте информацию о намечающихся мероприятиях, а корпорация обшаривала и сеть, и СМИ в поисках малейшего намека на несоблюдение договора, чтобы получить повод пожаловаться посредничающему судье на профсоюз.
По мере того как с наступлением октября стороны приближались к компромиссу, корпорация все яснее давала понять, что главная ее задача — прекратить антирекламу против Coca-Cola, а потому она категорически отказывалась разделить ответственность за пытки и убийства. Сверх того она требовала от SINALTRAINAL обязательства никогда больше не затевать международных кампаний против нее. В черновике соглашения предусматривались даже обязательства профсоюза очистить сайты, архивы и поисковые системы Интернета, чтобы там не оставалось и упоминания о кампании «Кола-убийца», словно такого движения и вовсе не существовало. Со своей стороны корпорация предлагала выплатить профсоюзу более 12 миллионов долларов, в том числе миллион родственникам Исидро Хиля и 4 миллиона в пользу Корреа, Галвиса, Флореса, Гарсии и Гонсалеса. Около 6 миллионов предполагалось направить в фонд жертв насилия против членов профсоюза, который будет управляться профсоюзом и Coca-Cola, а Коллингсворту и Ковалику, которые также приглашались управлять фондом, предназначалось 2 миллиона на покрытие «административных расходов». Наконец, компания принимала и новую политику охраны прав рабочих, но только для штатных, а не контрактных сотрудников, и намеревалась четыре раза в год проводить конфиденциальный «всемирный форум» для обсуждения текущих проблем.