Оставалась надежда, что университет не примет отчет МОТ в качестве независимого расследования. Сенат университета отложил голосование до 5 февраля 2009 года. Накануне состоялось, наконец, рассмотрение апелляции по делу АТСА. Утром Коллингсворт явился на двадцатый этаж правительственного здания в Майами и предстал перед троими судьями, один мрачнее другого. Коллингсворт начал речь, которую оттачивал чуть ли не три года, — о том, что судья Мартинес не должен был принимать шаблонное соглашение по поводу ботлеров.
— Кому в Coca-Cola понадобилось убить Хиля? Кому? — перебил его судья Бернард Тьофлат.
— Как пособники и подстрекатели... — начал издалека Коллингсворт.
— Кому конкретно? — проревел судья.
— Мы не располагаем пока такой информацией, — признал Коллингсворт. Однако, продолжал он, имена руководителей завода перечислены в иске, и этого основания достаточно, чтобы требовать предоставления настоящего соглашения с ботлерами и имен лиц, ответственных за соблюдение этого договора.
— Вы удите рыбку в мутной воде, — прервал его Тьофлат, повторив прозвучавший ранее упрек Мартинеса.
Если кто и сомневался, что слушания ни к чему не приведут, достаточно было увидеть мягкое обращение судьи с адвокатом корпорации Фейт Гей, чтобы понять это. После заседания Коллингсворт спустился в кафе вместе с Биллом Шерером, известным во Флориде юристом-республиканцем, который помогал ему подготовить апелляцию. Шерер постарался его утешить: «Ты сделал все, что мог». К тому же, заметил он, корпорация сама себе противоречит: на публике хвалится тем, как заботится о рабочих разливочных заводов, а в суде утверждает, будто никакой власти над ботлерами не имеет. «Так что же? — спрашивал Шерер. — Каким образом Coca-Cola проводит политику защиты прав трудящихся, если не контролирует события на заводах? Вот о чем надо спросить Эда Поттера».
Задали Поттеру этот вопрос, и он пустился рассказывать о регулярных проверках, аудитах, о механизме приема жалоб рабочих и других возможностях осуществить новую трудовую политику Coca-Cola, в том числе ее «основные принципы» для ботлеров, действующие с 2006 года.
Когда же проблема возникает у крупных ботлеров — идет ли речь о нарушениях трудового права или об экологической политике, — Coca-Cola напрямую вмешивается в ситуацию. «Мы ведем переговоры, пока не найдем решение, — утверждал он. — Поверьте, за все время работы в корпорации ни разу не случилось, чтобы ботлер отказался от сотрудничества. Такого просто не бывает».
Из слов Поттера вытекает, что корпорация осуществляет-таки контроль над своими ботлерами — если не напрямую, то благодаря оказываемому на них влиянию. Означает ли это, что типовое соглашение изменилось после убийства Исидро Хиля? «Мне кажется, что формулировки франшизы очень, очень давно не менялись, — отвечал Поттер. — Но дух, понимание своей ответственности со временем совершенствуется». Если бы убийство произошло теперь, то, по мнению Поттера, «такая ситуация не осталась бы гнить и нарывать. Туда сразу отправили бы людей, и этим проблемам уделили бы серьезное внимание». Трудно поверить, что Поттер говорит все это — то есть фактически признает, что корпорация располагала необходимыми средствами, чтобы пресечь насилие на разливочных заводах Колумбии, как только оно началось, когда в Карепе в 1994 году произошло первое убийство. Но Coca-Cola не сочла себя обязанной ни положить конец убийствам, ни расследовать.
И даже теперь, двенадцать лет спустя, компания все еще не готова взять на себя ответственность. В тот день, когда в Майами проходили слушания, Адольфо Кардона по кличке Дьявол стоял перед небольшой аудиторией в Зале Вандербильта Нью-Йоркского университета. С помощью Ромеро, выступавшего в роли переводчика, он чуть ли не в сотый раз излагал историю убийства Хиля, покушения на него самого, уничтожения профсоюза. На следующий день Ромеро присутствовал на собрании совета университета, решавшего судьбу Coca-Cola в кампусе. Председатель совета, Артур Танненбаум, открыл собрание заявлением, что отчет МОТ, пусть во многом и несовершенный, все же является лучшим результатом, на какой университет может рассчитывать. Заниматься расследованием убийств едва ли возможно. При этих словах Ромеро пал духом. Его дело было проиграно, хотя голоса разделились почти поровну: 28 за возвращение Coca-Cola, 22 — против. Последнее крупное достижение кампании «Кола-убийца» обернулось провалом.