Дальше — сумятица, монтаж, и этот период занял не одну неделю. Я помню ужасный звон в ушах. Он продолжался несколько дней подряд и лишь потом превратился в отдельные звуки, а еще позже — в слова. Наверно, больше суток я просто не замечал слабого свечения и только через день понял, что возвращается зрение. Теперь уже жгло правую ногу, живот, руки. Все зудело, и в конце концов я почувствовал боль от пролежней. Не помню точно момента, когда улучшение в моем состоянии заметила дежурная медсестра. Врачи приходили толпами. Мне довелось встретиться с тем самым неврологом, который решил, будто я сошел с ума, и даже поговорить с ним. Разумеется, я не рассказал ему — как и никому другому — об «эффекте витков», опасаясь, что подобный рассказ только утвердит его в прежнем мнении.
Прошло немало времени, отданного физиотерапевтическим процедурам, прежде чем я смог ходить, но для начала мне было достаточно просто кататься в кресле по коридорам (позже я научился возить себя сам), разглядывать через окно сад или машины на дороге, разговаривать с другими пациентами. Как хорошо было вернуть способность есть самостоятельно! И я решил не начинать курить снова, поскольку полностью и незаметно для себя освободился от прежнего пристрастия к никотину.
Мысль о смерти родителей все еще отдавалась болью в душе, и я знал, что после больницы первым делом навещу их могилы. Однако времени с тех пор прошло немало, я успел сжиться с этой мыслью и уже не думал о них постоянно.
Достижение медицины, которого я ждал, так и не пришло. К счастью, по прошествии времени мой организм сам устроил себе ремиссию…
…Отдыхая, я теперь постоянно ускользал в компьютерную сеть, поскольку она стала частью моей жизни. К этому феномену я относился с огромной любовью и благодарил судьбу, что он не исчез, вытесненный возвращением остальных моих способностей. Лежа вечерами в постели, я по-прежнему отправлялся бродить по информационной сети. Хотя что-то неуловимо изменилось.
Клик.
Я лежал поперек сиденья спасшего меня грузовика и никак не мог отдышаться. Грузовик уже снизил скорость, отстав от моей горящей машины и второго «спасателя», который тоже теперь горел. Взбираясь по склону холма, мы плавно выворачивали назад к трассе.
Спину все еще жгло. От меня несло дымом, смешанным с запахом паленой одежды и волос. Дым чувствовался даже во рту. Я кашлял и вдыхал чистый воздух. Грузовик тряхнуло, когда он переехал мелкую канаву, и полуоткрытая дверца заскрипела. Окно на дверце потрескалось, но не разбилось.
Я поднялся на локтях и, закрывая поплотнее дверцу, увидел, как два грузовика врезались в каменистую гряду. Последовало два взрыва, среди обломков заплясало пламя. Трещины на стекле дверцы полыхнули в ответ, словно разряд молнии.
11
Машины на автоматической полосе пропустили нас в ряд, и мы снова стали частью равномерного транспортного потока. Но все хорошее быстро кончается. Мы нарушили строгий рисунок движения, за которым следят программы компьютера, управляющего автоматическим транспортом, и, даже вернувшись на дорогу, наверняка выделялись в общем потоке сигналов. Если раньше я еще мог безнаказанно перепрограммировать целую колонну грузовиков, то сейчас мне это вряд ли бы удалось. Я даже не сомневался, что теперь, когда результаты моего последнего вмешательства в работу транспортного компьютера стали известны, там добавили какую-нибудь новую следящую программу. Кроме того, мой новый грузовик очень легко будет обнаружить визуально, поскольку на нем остались вмятины и царапины.
Быстрый виток, краткий поиск — и я уже знал, что нахожусь в восточной части Теннеси. Заставив машину съехать на обочину, я с милю прогнал ее по краю дороги, потом остановил и вышел. Вдалеке, за пустынными полями и ухоженными посадками, виднелась железнодорожная линия. Протянувшись мысленно в ту сторону, я почувствовал, как перетекают по световодам, проложенным вдоль линии, ручейки данных.
Какое-то время я в нерешительности стоял рядом с грузовиком. Из-за холмов, оставшихся позади, поднимались черные, изломанные ветром столбы дыма от обломков двух машин. Оставалось только надеяться, что Барбье подумает, будто я погиб в аварии, и у меня будет хоть какое-то время, чтобы опередить преследователей.
Я приказал грузовику вернуться на автоматическую линию и продолжать свой первоначальный маршрут. Машина послушно взревела и двинулась прочь, в промежуток, который, притормозив, ей тут же выделили другие машины.