Боль в глазах сменилась тщательно скрываемой боязнью. Он вжался в кресло. Искатель не разбирал многих эмоций, но страх чуял не хуже любого хищника.
- Хотели начать все с начала, а начали с того, чем кончили, - с досадой заговорил директор, вернув самообладание. - История повторяется и ничему не учит.
Валерий сокрушенно опустил широкий подбородок на переплетенные пальцы. Собираясь с мыслями, провел в молчании некоторое время, а затем, попросил оставить их наедине. Окликнул Анну у самых дверей и сказал, что она сделала намного больше, чем должна была и, если устала и желает отдохнуть, в ее распоряжении столько времени, сколько захочет. Девушка кивнула, - приняла к сведению, и, мило улыбнувшись, удалилась вместе с поникшей Вероникой, ставшей на удивление молчаливой и ни разу не взглянувшей на отца.
Дверной проем затянулся.
Директор устало поднялся с монолитного кресла, обошел литую плиту стола и неспешно, будто заново учился ходить, прошелся вдоль темно-серых стен небольшого помещения с приглушенным освещением. Уставился в стену, воображая окно, за которым красовался самый прекрасный пейзаж из всех, что только можно представить.
- Ты должен нас простить.
Искатель ответил не сразу:
- Некого прощать.
- Для нас все случилось будто вчера, - с тяжелым вдохом, продолжил Валерий. - Моргнули, и прошло почти семь сотен лет, - понимал, среди кишащего жизнью пространства им придется учиться жить заново. - Мы не успели принять новый мир с его порядками и отреагировали, как привыкли - агрессией, - директор выдержал паузу, развернулся к искателю, не скрывая озадаченности. - И все же... ты здесь. Почему?
Цой знал причину, но не мог подобрать слов, которыми ее можно объяснить. Он искренне верил, во блага Старого мира, которые принесут его люди. Верил, что они придут и подчинят себе Каторгу, и только встретившись лицом к лицу, впервые задался вопросом: если не смогли тогда, как смогут сейчас?
- Аннабелль не рассказывала, зачем мы здесь? Зачем все это? - описав скромную обитель руками, продолжил директор, желая наладить разговор.
- Сделать мир прежним?
Валерий тоскливо рассмеялся, аж закашлялся, а затем, с выдохом избавившись от эмоции, сказал:
- Ни в коем случае.
Искатель нахмурился.
- Раньше было лучше, нет?
- Постоянно одно и то же, - разочарованно проговорил он. - Раньше было лучше... раньше... раньше. Лучше не было и не будет, пока мы не изменим отношение к себе. И случившееся, - указал на экран, воспроизводивший бойню, - не должно повториться. Не за этим мы погрузили себя в сон без сновидений.
Директор ждал, пока искатель спросит об истинной причине, но затянувшееся молчание вынудило продолжить самому. Начал издалека, с рассказа о численности Земли, которая за сто тысяч лет достигла миллиарда, а двух миллиардов - всего за сто лет после, а за следующие пятьдесят, уже четырех, это в тысяча девятьсот семидесятом году, а к две тысячи сотому ООН спрогнозировали рост численности до шестнадцати миллиардов.
- Понимаешь?
Искатель понимал не все сказанное директором, особенно не мог представить людей, исчислявшихся миллиардами, когда численность каторжан едва приближалась к десяти тысячам. Во многом из-за не понимая искателя Валерию было так просто выговориться. Их диалог больше напоминал исповедь, нежели беседу.
- Земля могла вместить двадцать пять миллиардов людей, а мы, боясь потерять контроль, навязывали боязнь перенаселения. Все будет иначе, - осекся он. - Никакого общества, искусственно раздробленного системой, идеологией, религией, социальными классами. Никакого больше «человек человеку волк». Сделать мир лучше, - мечтательно заканчивал он, возвращаясь к столу, - дело не одной жизни, а моя почти на исходе, - с принятием неизбежного, произнес директор. - Но... Каторга?.. - прищурился, словно не знал, не ошибся ли в названии. - Каторга уже сделала за нас главное...
Лицо искателя приняло еще более озадаченную гримасу.
- Стерла границы.
- Какие еще границы?
- Вот об этом я и говорю, - блаженно улыбнулся, придав голосу дополнительную глубину.
Молчали, пока не пропищал ролл директора, преданно лежавший у правой руки. Он слегка перекатил цилиндрическое устройство; появились полосы, дергающиеся в такт звучавшему голосу, сообщившему о арахе; инженерам удалось транспортировать инородный механизм внутрь Резервации в оперблок.
- Пойду прямо за тобой, - прослушав сообщение, директор вежливо указал рукой в сторону открывшегося выхода, прося искателя отправиться первым.
«П-п-пр-р-ривет, п-п-пап...», уходя, услышал искатель. Неуверенный обрывистый голос принадлежал кому-то другому. Хотел узнать, кому, но обернувшись, не увидел за собой директора, лишь закрывшиеся створки прохода.
***
Цой без труда нашел место, куда Старые люди поместили араха, - по нитям проводов, которые один из встреченных им инженеров тащил на плече. Они небрежно извивались по полу тоннеля, уходили в помещение за массивными дверями, где арах безжизненной марионеткой висел под потолком; лапы паука угрожающе расправились почти по всему помещению, а снизу к сфере из множества колец тянулись шлейфы проводов.
Искатель остался у входа. Наблюдал за человечками в комбинезонах, чьи суетливые хождения вокруг шара напоминали неизвестный обряд; занятые делом не сразу заметили его появление.
- Сой! - воскликнул Пинг, увидев искателя и неуклюже переступая пряди проводов, попытался приблизиться, но, бросив задуманное на полпути, выкрикнул с места: - Он остановился, когда кольца засало?
Искатель поморщился, не разобрав сказанного.
- Кольца сдавило и все?
Цой кивнул, и инженер с довольной ухмылкой поспешил скрыться за толщей проводов.
В дверях появилась Анна, напряженно огляделась. Подвешенный арах казался еще более ужасающим.
- Тесой, ти Щупу не видел?
- Нет.
С появлением директора, который отпрянул, увидев подвешенное существо, обряд остановился, а помещение утонуло в тишине. Директор жестом велел вернуться к работе, и ритуал вновь ускорился, став суматошнее.
Альберт, опережая Пинга, поспешил доложить, но прежде, покосился на искателя. Валерий, не отрывая взгляда от араха, велел говорить так, чтобы понял и он. Ничего нового инженер не сказал; не встречали подобных существ в первый год после Инцидента и о том, как устроен его механизм, не имеют ни малейшего понятия.
- Это, если принимать его, как механизьм, - голос Пинга, доносившийся из-за кабелей не утратил насмешки. - А если это организьм? - выйдя, предположил он и указал на лапы, призывая заострить на них внимание. - Никаких сварных швов, щелей, это как наши рука или нога, во, смотрите. Происхоздение материала мы не выяснили тогда, не выясним и сейцас, так сто, даже как подобраца к изучению, не знаю.
Валерий с досадой и разочарованием поджал губы. Склонил голову в раздумьях, растирая пальцами подборок.
- Нападение повторится?
Озвучить ответ не решился никто, но и без слов стало ясно: исключать возможность нельзя.
- Почему сейчас?
- Мы все время считали Смерть мертвой, - Альберт развел руками, безмолвно извиняясь за каламбур. - Очевидно, мы знаем о корабле даже меньше, чем думали. Я считаю, дело в выработке энергии. Он его учуял и выслал разведчика.
- А Резервация Второго Эшелона? Ее активировали первой и - ничего.
- Она пшик в сравнении с этой, - объяснил Пинг. - Там всего один генератор, а работу этой поддерзивают пять, ну, сейцас узе четыре.
В напряженную тишину вмешался вездесущий женский голос, сообщивший о вышедшей на связь группе Резервации Второго Эшелона. Работавшие в комнате нервно переглянулись, и тишина заполнилась их невнятными перешептываниями.
Поблагодарив невидимого оратора, директор велел вывести передачу, и разговоры вмиг стихли; кто-то ткнул кого-то в бок, и тот прервался на полуслове. Больше не решались проронить ни слова.