Лис смутно глянул на Непроизносимого, и вдруг выпалил:
- А с ними что?
Вопрос позабавил домового Каземат.
- Останься и завтра увидишь все сам, - интриган из Непроизносимого сильно так себе.
Цой и Лис обменялись им одним понятыми взглядами.
- Ждать не стану, - брякнул рыжеволосый, - есть задумки, требующие скорейшего воплощения. Отдашь багги? - по секундно-скорчившемуся лицу домового стало ясно: назойливый паренек спрашивает далеко не впервой.
Непроизносимый посмотрел на машину, мордой с кенгурятником безнадежно уткнувшуюся в асфальт. Подумал немного и сказал, плутовато улыбнувшись:
- Сможешь забрать, забирай.
- Чудно, - Лис улыбнулся не менее хитро и откланялся, поцеловав руку Анны, чем вызвал румянец на щеках девушки, которому несказанно обрадовался. А Непроизносимый, наблюдая за почти театральной сценой прощания, скрепил руки за спиной и несколько раз оценивающе обошел искателя и его спутницу.
- Знаешь, чему научил меня папаня, а, Цой? - скользко поинтересовался, пристально оглядывая Анну. - Папаня говорил так: сынок, решай проблемы по мере их поступления. Здорово, да? Это сокровенное знание он получил от моего деда, а дед от своего отца, а откуда узнал тот, ты уж прости, но я йух его знает. Ну да не суть. Решай по мере поступления, - наставнически повторил он. - И я решал. Вот только ни один из них не говорил, что делать, если проблемы приходят одновременно и парой, Цой, парой! Или заявляются сразу десятками! Что делать тогда, а? - принюхался к Анне, уловив ее необычный запах, точно как Цой тогда. - Но я знаю. Теперь знаю. Расставлять приоритеты! - объявил, остановившись перед ними, а затем добавил: - День ночи яснее, так-то, да. Посидите в камере, а на утро, ты, Цой, станешь не только первым сбежавшим от нас, но и первым участником игр, а ты, бабца, расскажешь все о себе, о той штуке, на которой спустилась и похерила часть урожая нашей пыльцы. Да и вообще о том, какого беса ты на железке забыла, - Непроизносимый улыбнулся, явно довольный расставленными приоритетами, перевел полный самолюбования взгляд на искателя. - Тебе понравится, Цой, зуб даю. Эй, вы, - рявкнув, окрикнул двух мужиков, обменивающихся за столом непонятными бумажками, - а ну за мной!
Оборонители спешно собрали плотные листы со стола и встали по обе стороны от домового.
- Я покажу, Цой, - Непроизносимый приветливо указал в сторону высоток.
Холл встретил вошедших чистотой, насколько это было возможно: зал с высокими потолками, под сводом которых свисали три внушительных кованых люстры, явно найденные за пределами Каземат и совершенно не вписывающиеся в погрызенные временем остатки интерьера. Где-то горели лампочки, а где-то патроны сменили факелы. Продолговатый коридор военизирован; укреплен на случай атаки. Люди приспособились к дикому миру снаружи и приняли множество мер, не позволявших ему пустить корни здесь, внутри их дома. Колючая проволока венчала выстроенные каторжниками двухметровые стены, ведущие к лифтам и лестнице на другом конце просторного помещения. Что располагалось за стенами, Анна так и не выяснила.
Лифт распростер стонущие двери до того как они подошли. Потускневшая лампочка, давно лишенная плафона, излучала хилый желтый свет, где-то внизу шахты под ними, тарахтя, работали генераторы. То и дело постукивающий трос не без труда опустил лифт вниз на несколько этажей. Спускались ужасно долго, - минут пять и в напряженной тишине. Анна не сводила тревожных глаз с искателя, но он, как и всегда, - спокоен, словно послештормовое море. Непоколебимость в очередной раз передалась и Анне. Ни разу после того как они покинули капсулу Цой не давал повода усомниться в нем и его навыках. Девушка верила: он уверен и знает, что делает. Пообещала себе, что когда-нибудь обязательно станет как Цой.
Преступив порог лифта, Непроизносимый распростер руки, предлагая плененным насладиться плодами его трудов: три уходящих вверх яруса некогда подземной парковки ныне напоминали трибуны, окружавшие прутчатый купол арены. Три этажа, как понял искатель, частично уничтожены взрывом, - Лис раскурочил покрытие смесями, открыв неплохой обзор каждому из ярусов при этом, не повредив несущих конструкций, а внизу - почти такая же арена, как и Яма Баззарра, но доработанная, - неясно только в угоду чему.
Непроизносимый встал у потертых перил, подозвал искателя и Анну ближе.
Свистнул куда-то во мрак, когда подошли.
Вспыхнули прожекторы, и белые в плывущей пыли столбы света устремились к боевому поприщу, которое очертило огненным кольцом.
Свистнул еще и внизу, за осыпавшимся песком, показались небольшие лунки. Лязг цепей и прямо из лазов в земле, под дикий рев выскочила пара теневолков. Непроизносимый аплодировал их появлению, почти как ребенок в цирке, увидевший дрессированных хищников, и, как это обычно бывает с детьми, интерес его быстро угас, и спустя какое-то время небрежным кивком велел убрать хищников.
- Что скажешь, Цой? - поинтересовался он, несоизмеримо гордо за свое творение. - Бои в Яме проходят реже и реже, а мы это исправим и превзойдем Баззарр. Зрелищные сражения: человек против отродий Каторги! - с пугающим фанатизмом объявил домовой. - А теперь представь, поймать толстопарда, или повязать лунатиху, наебабу! Можно пойти еще дальше, - заявил, почти обезумевши, - натравить тварей друг на друга!
- Для чего? - заговорил Цой, нарушив безмолвие. - Ты знаешь, за что бруты бьются в Яме, а это? - небрежно кивнув на купол новой арены, спросил искатель. - Зачем?
- Цой, Цой, Цой, - раздосадовано протараторил Непроизносимый, искренне расстроенный тем, что тот не разглядел глубинного смысла. - Знаешь, чем людей покорял Старый мир? - Вопрос заставил искателя насторожиться, вдруг узнает что-то, чего не знал прежде. - Разнообразием! Он мог предложить жаждущему все от батона до гондона. Тем и был хорош. А что видим мы, каторжники, а, Цой? День за днем рискуем жизнями, выходим за стены, собирая все, что сослужит добрую службу нашему Дому. Мы, как троллики в лабиринте и чем быстрее бежим, тем запутаннее он становится. Я хочу видеть наш мир, нашу Каторгу такими, каким был Старый мир.
- Это не выход, - осуждающе ответил искатель, повторно указав на купол.
- Нет, - согласился Непроизносимый и все же не сдался: - Первый шаг к выходу, - чванливо оглядев, и напоследок ласково улыбнувшись созданному творению, домовой смахнул капли пота с отполированной до блеска лысины и добавил: - Ночь в камере и ты изменишь мнение, или умрешь здесь утром, а тебе, моя гостья с небес, камера и прохладный ночной воздух помогут собраться с мыслями для завтрашней беседы. Уверен, твое появление здесь не случайно. Мы идем верной дорогой, - говорил, кажется сам с собой. Цой удивился, не подав виду, - не мог понять: перед Непроизносимым последний представитель Старого мира, женщина, хранящая столько знаний и секретов, а он не проявляет никакого интереса и готов ждать всю ночь. Неужели есть что-то важнее?
- Тебя не поддержат.
- Все меняется, Цой, - развязно ответил Непроизносимый. - Я расскажу тебе, когда ты умрешь, - и посмотрел на него удивленно. - А чего? Вдруг расскажешь кому, а так точно не разболтаешь раньше времени, - домовой кивнул и двое подоспевших оборонителя увели их прочь.
К камерам Цоя привели связанным и в неглиже; лишили костюма, найденного в капсуле и бинтов бесьей кожи. Анну тоже раздели, забрав одежду и у нее, но выдали другую, грубую, неважно сшитую.
Посадили в камеры рядом; их разделяла стена.
Прежде помещение служило душевой; время соскоблило кафель со стен, точно скорлупу с яйца, оставив осыпающийся цемент, израненный сколами, трещинами и нацарапанными надписями, разобрать которые так и не удалось.
Железная дверь за спиной глухо закрылась, дав понять, - через себя не пропустит, а финальный лязг щеколд поставил жирный крест на мыслях о побеге.
Облокотившись о стену, девушка медленно сползла к полу. Сидела, наблюдая за тем, как солнце, окрашиваясь пламенно-красным, собиралось утонуть за ломаной линией горизонта. С высоты прекрасно виден и Обелиск, - название показалось Анне исчерпывающим, - действительно, так похож на монумент, черное надгробие всему человеческому.