Это всегда внушало мне благоговейный страх.
Я помню, как сильно это впечатляло и Джареда.
Я уставилась в пол. Справа от меня, его присутствие высасывало мою душу, как будто она была прикована цепью к нему, напряжение ранило мое сознание и замораживало воздух между нами.
Я сомневалась, что мы могли этого избежать.
Кристофер внезапно разрушил напряжение, окутавшее комнату, пробегая по коридору.
— Доброе утро, — сказал он, хлопая Джареда по спине, и обойдя барную стойку, прошел на кухню. Он быстро чмокнул меня в щеку. — И тебе доброе утро, сестренка.
— Доброе утро, — ответила я, озадаченная чрезмерно взбудораженным парнем, практически танцующим по кухне.
— Есть молоко? — спросил он.
Я почти засмеялась, когда Кристофер копался в холодильнике. Он никогда не просыпался так рано.
— Должно быть, — сказал я, ухмыляясь ему в спину.
Он выпрямился и сверкнул улыбкой.
— В честь чего такое хорошее настроение? — вопросительно нахмурилась я.
— Сегодня День независимости. Почему у меня не может быть хорошего настроения? — Кристофер слегка кивнул в сторону Джареда. — Мы давно не праздновали его вместе, а Тимоти устраивает свою ежегодную вечеринку в честь Дня независимости. — Он пожал плечом. — Вот и подумал, что будет классно провести ночь вместе со всеми.
Кристофер упоминал об этой вечеринке несколько недель назад. Я бывала на домашних вечеринках у Тимоти. Они всегда переполнены, кишат огромным количеством тел, поэтому я обычно оказывалась на заднем дворе, пытаясь вдохнуть свежего воздуха.
Уголком глаза, я увидела, как Джаред качал головой.
— Неа, думаю, что я просто побуду здесь или, может, покатаюсь на байке или что-нибудь еще.
— О чем, черт побери, ты говоришь? Это исключено. Я всю неделю с нетерпением ждал этой вечеринки. И мы так долго не зависали вместе. — Кристофер повернулся ко мне. — Ты ведь пойдешь, да?
На самом деле это не было вопросом. Я знала, что он вынудил бы меня пойти, даже если бы я подумала отказаться.
— Да. Я буду там. Не против, если я приглашу Меган? Мы давно с ней не виделись.
— Конечно. Тимоти не будет против.
Я кивнула, прежде чем Кристофер вернул свое внимание Джареду, сверля его пристальным взглядом, который говорил, что не принимает «нет» за ответ.
Джаред спокойно отхлебнул из кружки.
— Я действительно не хожу на вечеринки.
— Правда? — спросил Кристофер, абсолютно не веря. — Ты помнишь, что я забрал тебя из бара?
Джаред ухмыльнулся и поставил кружку на столешницу, и прежняя игривость заполнила его глаза, когда он поддразнил моего брата:
— Ты забрал меня из бара, да? — спросил он с намеком.
Вот это были мои друзья.
Мы с Кристофером рассмеялись.
— Да пошел ты, придурок. — Кристофер указал на него пальцем. — Ты пойдешь.
Джаред тихо хихикал, потом посмотрев в мою сторону, опомнился. Я знала, что ему было интересно, хочу ли я, чтобы он был там, или он уже достаточно обидел меня, что я не хотела, чтобы он был где-то поблизости.
Я послала ему легкую улыбку, как бы говоря, что по-прежнему приму все, что он даст мне. Я могу быть его другом. Могу отодвинуть чувства в сторону, запереть их в то месте, которое всегда хранилось для него. Могла притвориться, что не жажду его прикосновений на своем лице, притвориться, что он не говорил тех вещей, о которых он рассказывал мне, притвориться, что эта связь, которую мы разделили, была просто плодом моего воображения.
Я успешно прятала свои чувства так много лет. Что изменилось?
Я сопротивлялась желанию закатить глаза сама на себя.
Это изменение в настоящий момент сидело за барной стойкой в моей квартире, его выражение лица сдержанное, но в то же время очень нежное. Мог бы кто-то из нас забыть эту связь, которую мы создали, забыть те прекрасные часы, проведенные в моей комнате?
Нет. Не я.
Но я могла притвориться.
Смирившись, Джаред ответил Кристоферу:
— Ладно. Я пойду.
Он бросил осторожный взгляд в мою сторону. Его веки дрожали, пока его взгляд ласкал мое лицо. Потом он отвел взгляд к своей полупустой кружке.
Было глупым то, что я волновалась, что он пойдет? Глупо, что это был первый День независимости, который я с нетерпением ждала за все эти годы, его отсутствия, потому что этот праздник всегда был нашим?
Я рискнула поднять лицо и увидела, что его глаза опечалены, а лицо закрывают, свисающие волосы.