К концу лета Мишка стал великим почитателем огурцов и чаще предпочитал овощи мясу и рыбе. Ласковый, певучий, лёгкий, красивый — мы его полюбили всей душой.
Прошел год. Кот научился воровать и хулиганить, нередко его заставали на книжной полке среди книг, на важных документах на столе, однажды он умудрился залезть в печку и там его закрыли. Но самым любимым местом у него оставались мои голые плечи. С утра, пока я еще не успел одеться, он легко взбирался на плечи — совсем мягко, не выпуская когти, его прикосновения были как мамины…
Через полгода я уехал учиться, Мишка ждал — залезал на колени в редкие приезды домой, все также ласкался и царапался.
И вот, первая в жизни сессия. Во время экзаменов я приехал домой и… Как гром среди ясного неба: Мишка пропал…
Его больше нет. Я знаю это. Его больше нет…
Я проревел два дня, потому что этого котенка принес в мой дом Валера, и Мишка был последней веревочкой, соединявшей нас. Теперь и этой веревочки не стало…
Все хорошее, да и плохое тоже, приедается. Привыкли и мы к размеренной студенческой жизни. Нередкие выпивки, какие-то вечера и совместные походы на дискотеки — все стало обыденным, а значит — неинтересным. Время летело незаметно… Как может лететь только время. Случайные связи, встречи, расставания — было все. Год пролетел, наступила зима, подходил декабрь.
Глава 5. Соблазн
12 декабря. Очередной праздник Новой России. «Ну что, не пропадать же такому выходному,» — подумали мы и решили устроить небольшой красивый ужин. Пригласили друзей из группы и общежития, сделали генеральную уборку в комнате и приготовили несколько «фирменных» блюд — от каждого из жителей по своему, особенному.
Пиво и вино сменились водкой, яства уничтожались со скоростью света, произносились тосты по поводу и без повода. Мы выходили курить, потом стало лень и курили уже прямо в комнате, рассказывали байки из жизни преподавателей. Их сменили новые книги, музыка, артисты и кино. Мы разбились по группкам: кто-то обсуждал новинки театров, а кто-то просто целовался в углу комнаты. Хорошее рано или поздно приходит к концу, закончился вечер. Я остался убираться и мыть посуду, а остальные пошли гулять: зима и снег обещали приятные минуты.
Я грустно оглядел комнату и вдруг понял, что мне делать что-то лень, лучше завалиться спать и ни о чем не думать, а убраться завтра с утра. «Серега, не будь таким ленивым, завтра тебе будет тоже лень,» — уговаривал я себя.
— Сережка, тебе помочь? — вдруг открылась дверь и в комнату вошел Николай — сосед по общежитию и одногруппник.
— Коль, да я борюсь с природной ленью: жутко не хочется убираться, — я зевнул. — Да и спать потянуло что-то. Похоже, водочка так действует.
— Давай убираться, кончай лениться!
— Кончаю я в другом месте и отнюдь не от лени, — съехидничал я в ответ и удивился, почему мальчишка заалел. — Колька, что ж ты смущаешься-то?
— А ты не смущай, вот и смущаться не буду.
Мы начали уборку: я подметал пол, а парень мыл посуду. Вдвоем дело спорилось, и через полчаса комната обрела жилой вид.
— Ой, а у нас еще пиво есть, — обрадовался я, открыв холодильник. — Будешь?
— Давай, — согласился Николай. — Бутылку на двоих, завтра идти учиться, — остановил он меня, когда я достал вторую.
— Да-а, цербер, ладно, давай одну на двоих.
Я налил себе в стакан, а ему протянул бутылку. От нечего делать включил радио: очередная модная певичка что-то пела про несчастную любовь… А мне просто захотелось немного любви. И я посмотрел на парня и неожиданно осознал, что хочу его. Да, да, Колю и сейчас. И ничто меня не остановит. Мальчишка был в моем вкусе: упругое тело, голубые глаза и густая шевелюра. Что еще желать?
«Приготовились, идем на пролом,» — мысленно дал себе команду.
— Коля, а ты что один? Для девятнадцати лет это неожиданно!
— Хе, старик нашелся! Сам-то что один? — рассмеялся он.
— Я не один. Просто о том, кто со мной никто не знает.
— Да? Что, Ирка уже в прошлое ушла? — ухмыльнулся мальчишка.
— Да. Давно. Надоело за кем-то бегать. Тем более, что всегда можно найти кого-то поближе, чем в седьмом Богом забытом микрорайоне.
— Жестоко.
— Ага, и цинично, — перебил я его. — А еще…
— Что — еще?
— А еще я хочу тебя.
— Что-о-о?
— Знаешь, бывает любовь к родине, к родителям, мужчина любит женщину. А иногда бывает и так, что мужчина любит мужчину. А вот я тебя хочу, — поставил я ударение на предпоследнем слове.