Confiteor
Справка: Confiteor (конфи́теор, от лат. confíteor, "исповедую") - краткая покаянная молитва, читаемая в римско-католической церкви в начале мессы, а также в некоторых других случаях. Характерными особенностями данной молитвы является молитвенное обращение как к святым, так и к другим стоящим в храме молящимся, а также троекратное биение себя в грудь в знак покаяния, сопровождающее произнесение слов "Mea culpa". Практика чтения Confíteor основана на восходящем к первым векам христианства понимании необходимости принесения покаяния перед совершением Евхаристической Жертвы. Сам текст покаянной молитвы с течением веков изменялся, пока не был закреплён в XVI веке в Миссале Папы св. Пия V. В таком виде он читался до середины XX века (а католиками-традиционалистами читается до настоящего времени). В ходе литургической реформы Папы Павла VI текст Confiteor и порядок его чтения были несколько изменены. - Я прошу у тебя прощения. Тишина в лесу была абсолютной. Никогда раньше Гарри не слышал такой тишины. - За то, что ты трус и шел так долго? Холодный высокий голос, звучавший словно бы ниоткуда, достиг ушей Гарри раньше, чем он увидел самого Волдеморта, и прежде, чем он поднял голову и смог посмотреть ему в глаза. - Да, - глядя на то, как вспыхнули алым пламенем злые узкие зрачки, Гарри подумал о том, что, должно быть, для этого момента у Волдеморта была припасена целая пафосная тирада, и почти пожалел о том, что помешал ему блеснуть красноречием. Но у них было мало времени. Или нет? Насколько он знал Волдеморта, времени у них не было совсем. Поэтому Гарри вздохнул и продолжил: - Я прошу у тебя прощения за то, что я шел сюда так долго, - повторил он слова Волдеморта и, помедлив секунду, добавил: - А еще - за то, что я не пришел раньше. Мы могли бы давно уже разобраться с этим, - он помолчал. - Если бы я не был таким трусом. Чуть наклонив голову, Волдеморт слушал его, будто пытаясь понять, где в произносимых словах кроется ловушка и можно ли продолжать слушать или лучше прервать своего собеседника самым простым и очевидным способом, пока тот не воспользовался очередным преимуществом, которое подарили ему Дамблдор, его мать или непонятная Волдеморту магия любви. Но вместо этого он сделал шаг вперед и, взмахнув палочкой в сторону толпившихся неподалеку и настороженно прислушивавшихся к их беседе Пожирателей смерти, произнес какое-то незнакомое Гарри заклинание, создав вокруг них прозрачный звуконепроницаемый кокон. Гарри молча смотрел на все эти манипуляции, не пытаясь скрыться или каким-либо образом ему помешать. Когда тишину леса сменило молчание, принадлежавшее только им двоим, Волдеморт спросил, подойдя к нему почти вплотную: - Чего ты хочешь? Гарри коротко улыбнулся. То, чего он хотел, лежало далеко за пределами этого кокона, этого леса и, вполне возможно, этой реальности. Больше всего на свете ему хотелось бы оказаться сейчас где-нибудь в Норе, лучше рядом с Джинни, и думать о том, какая команда по квиддичу выйдет в финал Кубка мира на следующий год. Но и Нора, и Джинни, и квиддич были далеко, а Волдеморт близко, и Гарри подумал, что это самое паршивое описание чьей-либо жизни, которое он когда-либо слышал. Горько усмехнувшись этой мысли, он поднял голову и, посмотрев своему визави в лицо, сказал: - Я хочу, чтобы все закончилось. Здесь и сейчас. Чтобы никто больше не пострадал и все, что произошло по твоей вине и по вине людей, которые пришли сюда для того, чтобы разрушить то, что для меня важно, остановилось и стало историей. Чтобы никто из нас не ушел победителем, потому что я устал от побед. - Он остановился, чтобы перевести дух. - Я устал от того, что называют победами люди, никогда не видевшие боли. Устал от того, чего от меня хотят те, кто не понимают и никогда не захотят понять, что пророчество лжет, потому что, сколько бы раз я ни встречался с тобой один на один и как бы кому-то ни хотелось верить в то, что это заканчивалось победой, ты всегда был прав: мне просто везло. Волдеморт смотрел на него, не отрываясь. Гарри отошел в сторону и отвернулся, касаясь прозрачной стены. Наощупь она была теплой и слегка вибрировала. Он всмотрелся в видневшуюся за ней полуночную тьму и продолжил, не меняя тона: - Я пришел, потому что меня привели сюда. Люди, которые верили в то, что войну можно выиграть одной битвой, с помощью одного-единственного человека, что, пожертвовав мной, они спасут тысячи и что, узнав это, я согласен буду пожертвовать собой. - Он помолчал. - Они были правы. За одним исключением, - Гарри обернулся и посмотрел на Волдеморта. - Знаешь каким? Волдеморт молчал. Ничто в его облике не позволяло думать, что он заинтересован или хотя бы готов поверить в то, что говорит его враг, но Гарри точно знал, что он слушает и внимательно взвешивает каждое слово. Сделав паузу и кивнув своим мыслям, он продолжил. - Я не верю, что войну можно выиграть, выиграв одно сражение. - Он отошел от стены и подошел к своему собеседнику. - Честно говоря, я вообще не верю, что ее можно выиграть. Впервые за время их разговора на лице Волдеморта возникло какое-то подобие эмоций. - У меня Старшая палочка, - осторожно, будто пробуя эти слова на вкус, сказал он. - Нет, не поэтому, - несмотря на заполняющие его ужас, боль и разочарование, Гарри не сумел сдержать улыбки. - А потому, что ее в принципе нельзя выиграть. - У меня есть... - Неужели ты все еще ничего не понял? - Гарри подошел еще ближе и пристально посмотрел на него. - Я видел воспоминания Дамблдора, - сказал он, глядя ему в глаза. - Я видел того, кем ты был. Видел мальчика Тома Реддла, видел лучшего студента Хогвартса, видел твою ночь и твой день, я видел твой путь, который он шаг за шагом заставил меня пройти. И я понял, что не хочу с тобой сражаться. Неверие, смешанное с яростью, медленно заполнило красные зрачки Волдеморта. - Ты смеешь... - Я смею, - спокойно сказал Гарри. - Можешь не сомневаться. - Он посмотрел поверх плеча Волдеморта на Пожирателей смерти, сгрудившихся вдали. - Я знаю, что у тебя никогда не было друзей. Но ты всегда можешь положиться на врага. Если тебе это так нужно, - возьми. Отступив назад, Гарри поднял палочку и, указав ею на прозрачный кокон, не глядя сказал: - Финита. Из палочки вырвался красный луч, и отделяющий его и Волдеморта от окружающей действительности купол исчез. Удовлетворенно кивнув, Гарри опустил палочку и, помедлив, будто не будучи до конца уверенным в том, что хочет сделать, решительно отбросил ее в сторону. - А теперь, - глядя на Тома Реддла, сказал он, - я готов сделать то, зачем ты меня позвал. Давай. С этими словами Гарри раскинул руки в стороны и закрыл глаза. ... Первой мыслью Гарри, когда он очнулся лежащим лицом вниз на ровной поверхности, окруженный легкой белой дымкой, возникшей перед его взглядом, едва он открыл глаза, была мысль о том, что что-то пошло не так. Повернувшись и резко сев, он осмотрел себя с головы до ног и обнаружил, что на нем нет одежды. Впрочем, стоило ему об этом подумать и огорчиться этому, как рядом с ним возникли привычные брюки и свитер, а с ними - стандартная школьная мантия. Помедлив мгновение, Гарри надел одежду и снова осмотрел себя. - Неплохо для человека, который только что отдал жизнь за Волдеморта, - услышал Гарри насмешливый голос поблизости. Обернувшись, он увидел, что к нему неторопливым шагом движется высокий молодой человек, отдаленно напоминающий Тома Реддла, каким он помнил его вышедшим из дневника в тот день, когда василиск утащил в Тайную комнату Джинни. Прищурившись и тут же обнаружив, что на нем нет очков и, откровенно говоря, он в них не нуждается, Гарри смотрел, как молодой человек, подойдя к нему, отвешивает издевательский поклон. - Мне нужно представляться? - спросил он, глядя на Гарри в упор. Тот раздраженно поморщился и медленно покачал головой. - Как говаривал старик Дамблдор, - или, если тебе больше нравится, Трелони, - ни один из нас не сможет жить, пока жив другой, - беззаботно заметил Том Реддл, - то есть, мы с тобой не можем жить друг без друга. Гарри схватился за голову. - Прекрати, ради Бога. - Пожалуйста, - Том пожал плечами. - Но, если ты хочешь знать, это не я привел тебя сюда. Скорее... - он загадочно улыбнулся, будто приготовил для Гарри подарок к Рождеству и теперь ему не хотелось портить сюрприз, - скорее, ты привел сюда меня, - довольно улыбаясь, как счастливый кот, закончил он. Гарри почувствовал, что он окончательно перестал что-либо понимать. - Я привел тебя сюда? - на всякий случай уточнил он. Гарри сомневался, что после смерти, или где они находились, можно сойти с ума, но, учитывая особенности их отношений с Волдемортом, перестраховаться не мешало. - Ты свихнулся? - Я умер, - меланхолично заявил Том Реддл, - как и ты. - Или родился? Боюсь, здесь сложно отличить одно от другого. Как бы там ни было, когда ты позволил мне там, - он пожал плечами, будто бы прося не спрашивать где, так как он сам не знал, - умереть, тем самым ты дал мне возможность, как бы это сказать, вернуть самого себя. Впрочем, думаю, Дамблдор сможет объяснить это лучше. - Дамблдор? - Гарри, который из всей цветистой речи Тома Реддла сумел запомнить только имя директора школы и привычно ухватился за него, уже готов был снова назвать своего собеседника сумасшедшим, когда, увидев, что тот указывает куда-то ему за плечо, обернулся и, еще не произнеся этих слов, принял решение взять их обратно. Если здесь и был кто-то сумасшедший, рассудил Гарри, то это точно