'Нет. Так не пойдёт! Пора вмешаться…'
Глаза сидевших поблизости мужчин не предвещали ничего хорошего, а на лицах немногочисленных присутствующих на встрече женщин был написан откровенный страх. Турок приподнялся, отыскал взглядом того самого парня, который помогал ему в переговорах по радио и махнул рукой.
– Друг мой, вы не могли бы мне помочь?
Стаканчик воды Витька проглотил одним махом, не слушая советов разливающего. Жажда никуда не делась, но стало значительно лучше. В этот момент со стороны лагуны подул мягкий и очень тёплый ветерок, а из-за далёких гор показался краешек солнца. Витя с огромным наслаждением подставил свою синюю тушку под живительное тепло и, наплевав на мнение окружающих, впервые за последние пятнадцать лет, принялся делать утреннюю зарядку.
– Раз, два, три, четыре…
Сначала наклоны, махи и приседания давались тяжело. Застывшие мышцы протестовали и требовали отдыха, но Витя был неумолим.
– Сели, встали, сели, встали…
Через десять минут Витька окончательно согрелся, ещё через пять – запыхался, а ещё через три минуты – вспотел.
– Слышь, придурок, – мужики, лежавшие в тени пальм, откровенно скалились над бледным парнем с тоненькими ручками и ножками и небольшим пивным животиком, – ты сколько воды выпил? Сто грамм? А пота вышло – двести. Бросай к чертям собачьим свою физкультуру и иди в тень.
Витька сжал челюсти. Мужики были правы, но… как они с ним разговаривают?!
'Я. НЕ. Придурок!'
Егоров промолчал и попытался ответить зверским взглядом. И у него это почти получилось! Во всяком случае, три секунды он смотрел прямо в глаза своему обидчику. Мужик прекратил лыбиться и набычился.
'Пипец!'
Витя струхнул а затем впал в ступор. Срочно требовалось что-то сделать, что-то сказать, но он не знал что.
'Уходить нельзя… сбегу и… всё…'
Неизвестно, чем всё закончилось бы, но тут его окликнул пожилой турецкий лётчик. Витя незаметно выдохнул и, стараясь не показать, как у него трясутся поджилки, медленно побрёл на совещание.
– Физкультпривет!
Десяток мужчин, обсуждавших сногсшибательную новость о ДРУГОМ небе и решавших, как быть дальше, Витьку проигнорировала и только 'Валуев' с интересом смотрел на подошедшего Виктора.
– А одежда твоя где? Отобрали?
Егоров с надеждой посмотрел на 'старшего товарища' и уж совсем было решился попросить о помощи, но увидел в глазах качка лишь усмешку. Вмешиваться и наводить порядок, тот явно не собирался.
– В общем, Ержан, давай пока ругаться не будем. Вода у вас кончилась? У нас – тоже. Так вот, история такая, лётчики, – Дима-сан мотнул головой в сторону турка, – утверждают, что это небо не из южного полушария. И я им верю. Да и две луны эти…
Казах сплюнул и прошипел короткое ругательство.
– Видели. Не слепые…
– Мои ребята час назад оббежали весь остров. Воды тут нет. Вообще. Это – плохая новость.
– А хорошая есть?
Мельников улыбнулся и подмигнул своему визави.
– А как же!
На этом месте руководитель тургруппы выложил оглушительную новость. Двое самых лучших его пловцов преодолели вплавь узкий пролив, добрались до большого острова и прямо у косы нашли отличный холодный ручеёк с безумно вкусной водой.
Народ загомонил, а Ержан немедленно вскочил на ноги.
– Пошли! Время терять не будем, да!
– Это не всё, Ержик, – Дима-сан подпустил фамильярности, – есть и плохие новости.
Глава 4.
Третья ночёвка на острове прошла так же тяжело. Точно так же, как и в предыдущие ночи, со стороны открытого моря дул сильный и свежий ветер, неся мокрую взвесь и стегая струями песка по ногам. С едой тоже пока было туго. Мальчишки пробовали ловить ящериц, но те оказались чересчур шустрыми и, вдобавок ко всему, прекрасно бегали по гладким стволам пальм. Из аптечки, что была у экипажа, был изъят резиновый жгут и изготовлена неплохая рогатка. Вся проблема заключалась в том, что на островке банально не было камешков. На внешнем берегу имелось несколько гладких скал причудливой формы и лежало штук двадцать здоровенных булыжников. Большие белые птицы на верхушках пальм были. Рогатка была. А стрелять из неё было нечем.
Витька завистливо посмотрел на компанию, гревшуюся у костра – там жарили насаженную на прутики рыбёшку. Ветер приносил дымок и запах еды. Витя и сам, беря пример с других робинзонов, весь день провёл по пояс в воде, пытаясь найти крабика или проткнуть самодельной острогой рыбёшку. При мысли о еде в животе заурчало так громко, что на него стали коситься такие же, как и он сам, бедолаги-одиночки. От голода начались рези в животе, порою такие сильные, что боль от солнечных ожогов отступала на второй план. Егоров осторожно потрогал нос и, чуть не плача от жалости к самому себе, оглядел свекольного цвета руки. Ожог был такой сильный, что простое сгибание локтя доставляло мучительную боль.