Боже! Что они с ними делали! Последний из замученных умер только сегодня под вечер. Страшные пытки и вопли жертв окончательно парализовали волю к сопротивлению полусотни измученных людей.
'Всего полсотни. Всего!'
Бывший брандмейстер заскрипел зубами. На остров их высадилось сто четыре человека. Семерых детей увезли, а оставшиеся на острове шесть дикарей принялись развлекаться, насилуя и убивая. Каким чудом его жена и дочь пока избегали внимания дикарей, Гюнтер не знал. Пока его семья потеряла только младшего сына, а он сам отделался отсечённой левой кистью. Кровь он остановил, затянув культю ремнём, а потом прижёг рану на костре. Было очень больно, но он вытерпел. Не закричал и не упал в обморок, чем заслужил одобрительный взгляд рыжего лохматого предводителя-неандертальца.
'Может быть, поэтому девочек моих и не трогают?'
Мужчина повернулся на бок и попытался уснуть. В животе постоянно урчало. Эти чёртовы макаки не давали как следует ловить рыбу и собирать моллюсков, которых здесь, на камнях, было великое множество. Судя по поведению аборигенов, они просто ждали свою лодку, которая увезла детей. Гюнтер искренне надеялся на то, что туземцы просто отвозят рабов к себе в поселение и следующим рейсом увезут ещё кого-нибудь. И что их заставят работать, а не убьют ради развлечения и не принесут в жертву своим туземным божкам.
Пожарный проворочался всю ночь, но так и не сомкнул глаз. На востоке стало сереть небо. Начинался новый день.
Бинокль Йилмаза дружно пошёл по рукам. Когда очередь дошла до Витьки, он уже был в курсе того, между двумя кострами на земле спят полсотни человек, а караулят их три 'неандертальца', грамотно зажав пленников между берегом, скалой и ручьем. В оптику Егоров хорошо видел, что двое дикарей несут службу ответственно, не спят, а ходят с копьями от одного костра к другому, а третий, забив на всё болт, вовсю развлекается с пышногрудой блондинкой. Женщину он стимулировал очень просто – покалывая ей спину ножиком, отчего баба дёргалась и старалась как могла, ублажая своего мучителя.
'Да и хрен с ней'
За день до отлёта Егоров посмотрел на работе, в обеденный перерыв, старый советский фильм 'Иди и смотри'. Доесть свой обед Витька тогда не смог, а ко всем немцам он воспылал жгучей ненавистью.
'Соземельники они или нет – неважно. Они не из моего муравейника'
Мужчина перевёл бинокль дальше. Ещё три аборигена нашлись под навесом. Они спали, но оружие лежало рядом с ними.
Витя отдал бинокль и вжался в склон холма. Ночной поход дался всем очень нелегко. Остров оказался значительно шире, чем они ожидали, холмы – выше, а джунгли – гуще. Высадившись на берег поздно вечером, десантники добрались до исходной позиции только под утро, вывесив язык на плечо.
Хорошо хоть 'туристы' заставили всех обвязаться веревкой, и повели отряд гуськом, выбирая путь и осторожно тропя путь. Никто не свернул себе шею и не заплутал в темноте.
А эти долбанные белые птицы? Твари, густо облепившие кроны деревьев, на пробиравшихся внизу людей орали так, что никакие сторожевые собаки были не нужны. Пришлось всё время ломать глаза, выглядывая пернатых уродов и обходить их стороной.
С моря дул холодный ветер, листва на деревьях шумела так, что можно было разговаривать в полный голос, не опасаясь, что тебя услышат дикари.
Витькины зубы выдали дробь. От холода и страха. Рядом, тем же самым занимались все остальные десантники. Даже железного Сенсея трясло. Спорт и война оказались разными вещами, и он никак не мог решиться отдать команду 'вперёд'.
Рядом глухо матюгнулся Олег.
– …ули лежим? Ждём, когда все проснутся?
Витя посмотрел на друга, шмыгнул синим от холода носом, и пополз вниз по склону холма. Следом за ним нырнул дизайнер и мальчишка-немец.
– Димон, смотри… – Данияр зашипел ругательства на казахском, что означало крайнюю степень возмущения и злобы, – этот придурок…
Мельников отыскал глазами место, где только что лежали Витя и Олег и тихо ахнул. Пацана, за которым он велел им присматривать, тоже на месте не оказалось. Дима-сан отвис, встряхнулся и немедленно скомандовал.